Personal Ragnarёk
by Amelie

*дань уважения и любви М. Фраю*

часть первая

- Слушай, а кто такой этот Браги? - спросила Лили, осторожно тряся ещё не проснувшегося Вилле за плечо.
Он открыл глаза и увидел пушистый краешек рыжеватого мехового одеяла, милосердно скрывающий от него ослепляющий свет назойливого солнца.
- Понятия не имею, - честно сказал Вилле. - Наверное, какой-то толстый персидский шах... Никогда не интересовался подобной чепухой... "Браги" какое-то... Стоп, так ты меня растолкала только для того, чтобы спросить, кто такой этот грешный "браги"? Что случилось?
- Ты в очередной раз напугал меня своей дурацкой манерой орать во сне черт знает что! - с облегчением улыбнулась девушка. - Ну раз все в порядке, я убегаю. Ну куда в подушку зарылся, дай поцеловать!.. Фу, противный! Так, тут ключи, тут документы... Пока!
Если учесть её манеру (а точнее скорость) передвижения, последние слова донеслись уже от двери, через секунду уже закрывшейся за Лили, оставившей на память о себе невнятный аромат цветочных духов и след от помады на его щеке.
Лежа под теплым одеялом и наблюдая сквозь прикрытые веки за ленивой игрой холодных октябрьских солнечных зайчиков, он пытался вспомнить, что ему приснилось. "Браги... Бред какой! Мало того, что в жизни неразбериха, так ещё и снится полная дрянь!.. Надеюсь, я не вопил, что я его любимая жена..."
Действительно, задумавшись, он не смог вспомнить ни одного своего сна за последний месяц. Хм, а ведь именно сны всегда были его любимым миром. Глупо говорят, что сон - маленькая смерть. А может, ему просто нравилось уходить...
Вилле решительно сбросил одеяло, сел на кровати и провел поверхностное обследования своих мыслей. И, удовлетворившись тем, что не обнаружил ничего, кроме клочков цветного тумана в голове, потащил свое бренное тело в ванную, запихнул оное под холодный душ, пытаясь стряхнуть с себя сладкую власть Морфея.
Как ни странно, ему это удалось. Только потом парень осмелился со всеми предосторожностями подобраться к зеркалу... "Что ж, могло быть и хуже... Ну всего-то черные розы вокруг глаз расцвели! Брр, не люблю розы. Зато глаза ещё зеленее кажутся.. и вообще - инфернальный, как задница... Господи, а с волосами-то что?! Неужели я так бурно сплю... или ещё на голове во сне и брейк-данс исполнить решил?.. надо у Лильки спросить.." При мысли о подружке на его лице на мгновение появилась то ли милая улыбочка, то ли грустная ироничная усмешка. Продолжая с видом Нарцисса придирчиво себя разглядывать, он, наконец, решил, какой диагноз себе поставить: "превращаюсь в зомби". Живо представляя себе сию прискорбную картину, он вдруг вздрогнул от внезапного сквозняка. И услышал голос, негромкий, бархатистый и завораживающий. "Каждый из четырех углов небесного свода боги свернули в форме рога и в каждый рог посадили по ветру: в северный - Нордри, в южный - Судри, в западный - Вёстри и в восточный - Аустри. Из искр, вылетавших из Муспелльхейма, боги сделали звезды и украсили ими небесный свод." Ему померещилось, что он кого-то или что-то видит.. серебристое, теплое и легкое... "Вёстри"...- услышал он снова, на этот раз голос был хриплым и призрачно-тихим, а потом он понял, что сам произнес эти чарующие слова, смысл которых был ему совершено непонятен. "Вёстри", - теперь уже осознанно повторил он, испытывая острое физическое удовольствие от соприкосновения губ с этим волшебным словом, словно оно было сочной виноградиной, перекатывающейся в пересохшем рту, - и что это за хрень такая - "Вёстри"?...
По пути к распахнувшемуся окну подверг свои многострадальные волосы нехитрой процедуре "расчесывания" - провел по ним пятерней и, убедившись, что рука сейчас присоединиться к волосам навеки, развеселился окончательно. "Да, надо обязательно показаться мамочке в таком виде... Ну, за часик она придет в себя..." Удивляясь своему недавнему мерзопакостному настроению, он решил повести себя на утренний моцион, мотивируя непонятное самому себе настроение чем-то типа "чем-нибудь-кроме-сигаретного-дыма-тоже-надо-дышать---изредка!".
Всё-таки он любил этот город - несмотря на все его недостатки, обожал ощущать древние неровные камни под ногами... и они его любили, отдавали ему всё своё тепло, ждали его, зная лучше него самого, что его вновь потянет сюда. Хорошо, что здесь живет вообще не так много людей. Его стиль привлекал. В основном публика на его концертах состояла из девушек (пост)пубертатного возраста.. Попадались и весьма симпатичные - не его вина, что в его постели время от времени оказывались одна-две.. У них-то от вчерашнего дня-ночи остались впечатления на всю оставшуюся жизнь ("Да я.. с самим Его Адским Величеством... того!..") А у него.. От подводки болели глаза, от дрянного Red Bull'a - голова, от наглотавшихся колес девчонок - всё остальное..
Вот и знакомый огромный ясень, тень под ним - даже в такой солнечный полдень... Мягкая неестественно-темная трава... Несколько небольших чистых ручейков, бьющих прямо из-под ствола могучего дерева... Как только человек приблизился, от дерева отпрянул олененок... Тень ясеня была единственным местом, где Вилле мог действительно отдохнуть и расслабиться. Так и сейчас - он примостился на одном из огромных выступающих из-под земли корней с бутылкой любимого вина, вновь испытывая смутное чувство, будто вернулся домой после продолжительных и тяжелых скитаний. "Всё-таки это классно, как бы я там не выпендривался, - вот так просто сидеть, никуда не бежать... хех, как будто висишь между небом и.. водой... А что там, наверху? Жаль, высоты боюсь... Залезу как-нибудь в лучшие времена... Хотя слабо представляю себя лезущим на какой бы то ни было ясень.. даже если он могучий, как чемпион по бодибилдингу.."
Что пришло ему в голову никто, даже он сам, не смог бы сказать, только он сделал здоровенный глоток, скорчил в очередной раз восхищенную рожу, и изо всех сил грохнул бутылкой о ствол дерева. Осколки толстого стела полетели в разные стороны, один из них вонзился в его щеку. Вино растеклось по коре, часть капель упала в ручей, который тут же благодарно заурчал, преданно лизнув ботинок человека, а Вилле вместо того, чтобы возмущенно что-либо завопить, по-детски чисто рассмеялся и, прислонившись раненой щекой к холодному влажному дереву, произнес твердо: "Я буду всегда возвращаться сюда!" А ещё через мгновение ему вдруг стало удивительно тепло и спокойно, и в его вмиг опустевшей голове поселилась ни с чем не сравнимая сладкая уверенность, что его бесконечно любят какие-то невероятные могущественные существа, в чьих руках сосредоточены все кончики невидимых нитей, из которых соткана Вселенная.. Вилле смутно чувствовал, что вокруг вроде бы собирается гроза, и гром уже приготовил свой там-там... Но ему уже было не до этого - эти сверхчеловеческие существа готовы были на всё, чтобы доставить ему удовольствие, просто жить без него не могли...
В чувство его привёл весьма увесистый плодик ясеня, которому почему-то приспичило упасть Вилле прямо на макушку. Вилле возмущенно взвыл - не так от боли, как от страха - и вскочил, намереваясь дорого продать свою единственную и неповторимую жизнь.
- Ага, нужна она мне! - жизнерадостно сообщил голос с небес. - Ты её, братишка, для себя уж побереги, тем более не так-то просто тебе от неё избавиться - даже если на своих драгоценных коленях стоять будешь.
Вилле отошёл от нашедшего на него было столбняка и в полных непонятках поднял взор на небо.
- Но, Господи, почему?.. - осторожно начал он. Его тут же прервал взрыв искреннего гортанного хохота сверху. "Хм, вот уж не думал, что Пречистый может так ржать!"
- Да сам ты пречистый, Фенрир тебя разорви! - при этих словах с дерева на корень, на котором возлежало ещё не совсем вменяемое тело Вилле, изящно спрыгнул высоченный седовласый муж в синем старом плаще, широкополой шляпе и с черной повязкой на правом глазу, сверкая парой сотен великолепных зубов - благо улыбка была распространена достаточно равномерно по периметру нижней части его счастливой рожи.
- Так, - сказал он, наконец, мельком пробежав взглядом холодного серого глаза по Вилле. - Ну что ж, ещё очаровательнее, чем прежде был, радость Эмблы! Прости, что опоздал, ты вон даже заснуть успел.. Эй, только не просыпайся раньше времени, ишь испаряться собрался. Рано ещё, даже не поговорили. Я бы раньше пришел, да Слейпнир, бедняжка, ногу третью правую сломал - пришлось у Тора его колымагу одолжить, разве этого скрягу сразу допросишься! Ну ты - это ты, всегда готов был обниматься с Ёрд и её детишками, даже если мой непоседа-сын у тебя над ухом решал Мёлльнир испытать...к Иггдрасилю ж вообще какая-то странная привязанность... и ветер этот твой.. Впрочем, что я тут болтаю, ты сам-то скажи что-нибудь! Ну! Грешные ваны, как будто Нидхёгга увидел, слово сына Бора!..
Вилле всё время честно пытался собрать остатки своих многострадальных мозгов в аккуратную кучку, но они расползались обратно по тёмным пыльным углам, не в силах выдержать поток ереси, извергающийся из уст незнакомца. "Ну всё, докатился... Я ж уже давно не напивался до зеленых собачек.. то есть до синих мужиков.. то есть.. эй! я же вообще..."
- Да не суетись ты так, сын Беслу. Просто посмотри мне в лицо.. вот так... Эээ... Да ты не раз окунал руки в кровь Квасира, брат.. Не ожидал от тебя..
- Эй! - выдавил из себя, наконец, несчастный. - Простите, вы меня, видимо, с кем-то перепутали... Я не убивал никакого кассира... ни разу...
Незнакомец посмотрел на Вилле, как на душевнобольного, но всё же горячо любимого ребенка, который, в общем-то, начинает понемногу доводить родителей...
- Ква-си-ра. У тебя что, ноша шеи перегрелась? Мало того, что не узнал родного брата, Квасира забыл... Может, ты ещё и не помнишь своего имени? Давай снова. Очень приятно, царь. Вальгаллы. Один. Ну? - и он снова радостно заржал, дружески хлопнув Вилле по плечу так, что тот чуть не рухнул в воду.
- Вилле я. Вилле, какой такой Од... - Вилле мгновенно замолчал, пытаясь унять совсем не потребную в тот момент дрожь в коленях.- Кхм.. Один? Ах, ну да! - сказал он, облегченно рассмеявшись. "Этого не может быть, потому что... так не бывает!" - Значит, Один. Такой специальный полезный мужик, который миром правит. Угу. Так вот тот олененок, наверное, Слейпнир. Ага. А я тогда кто - ммм... Хель.. Больше ничего не приходит в голову, но это вполне инфернально. Только извини, у меня ниже пояса не скелет, изволь посмотреть, - он привычным жестом немного оттянул вниз ремень джинсов, под которым красовалась его любимая татушка. - Так. А это (махнув рукой в сторону ясеня), это уж точно Иггдрасиль. И ты там висел. Кстати, всегда хотел спросить - вверх тормашками или...- он вовремя поднял глаза, чтобы отпрянуть от маленького дротика направленного точнехонько, чтобы пронзить его левый висок. Дротик беззвучно впился в ствол дерева, глухо застонавшего, а Вилле в итоге своего дикого скачка теперь балансировал на краю, посекундно рискуя подмочить.. свою репутацию. Один сдавленно крякнул и бросился вытаскивать своё оружие из коры ясеня. Затем он повернулся. Куда делся прежний компанейский парень в затертом плащике? Перед Вилле стоял прямой, как стрела, бог в ослепительно белом развевающемся одеянии, крылатом золотом шлеме, с копьем в руке.. Его единственный глаз сверкал холодной дикой яростью, он был взбешен.
- Замолчи лучше, - прошипел он. - Ты мой брат, сын Бора, но если ты оскорбишь меня ещё раз, мой Гунгнир не промахнется, а уж уменьшать его я точно не стану. Увидимся ещё, - небрежно бросил он и спокойно, без всякого там ненужного выпендрёжа просто стукнул по дереву копьем и растворился в потоке невесть откуда взявшегося тумана, попутно не потрудившемся подтолкнуть устоявшего было Вилле, и тот грохнулся всей тушкой в по-осеннему холодную воду. "Это ж надо... Один.. Черт, кто же знал, что в этих краях Одины водятся?.. Холодно.. Нет, я просто сел в лужу - во всех смыслах.. а вдруг он теперь на меня своего змея натравит.. этого.. как его..." Ход его мыслей прервала вновь попавшая по голове хрень с дерева. Вилле гневно вскинул глаза на крону дерева и заметил пушистый серый хвост прямо над собой в листве.
- Ах, так это ты тут снайперишь, грызун несчастный, - растерянно проговорил Вилле. - А я-то, убогий, подумал было, что Один на досуге развлекается...
- Рататоск, Рататоск, - заверещала белка и ускакала вверх по веткам...

Домой идти не хотелось. Несмотря ни на что, дерево призывало Вилле, и он, съёжившись от холода, снова подполз поближе к стволу. Тот на этот раз был на удивление теплым, казалось, от всего дерева исходило золотистое сияние. "Вёстри",- жалобно пробормотал Вилле, и почувствовал на своей щеке чьё-то тёплое прикосновение, запах странных незнакомых ему цветов, моря и ещё черт знает что до смерти приятное... "Вёстри, Вёстри"...- повторил он снова, словно заклинание. И ветер не оставил его... обнял своими теплыми призрачными руками и убаюкал...
Сначала Вилле снилась какая-то невнятная параноидальная чушь с активным участием товарища Одина, а его пронзительный тяжелый взгляд оставался с парнем и во сне. А потом ему приснилось, что он осуществил-таки свою идиотскую затею: полез на дерево и устроился там на одной из веток, как канарейка на жердочке. Голова и не думала кружиться от высоты: всё-таки иногда во сне мы становимся потрясающе бесстрашными!
А потом он проснулся... Или ему показалось, что он проснулся. Так или иначе, он обнаружил себя сидящим на этой самой веточке на высоте метров -дцать над спасительной землей. В первое мгновение ему хотелось заорать дурным голосом, но он ограничился лишь судорожным сглатыванием слюны и решил убедить себя, что всё ещё спит, сколько бы его ощущения не вопили об обратном. Хотя.. Он не падал; знал, что не упадет. Знал, что всё будет хорошо, то есть даже уже стало немножко хорошо, а он и не заметил... "Вёстри", - прошелестели вместе с ним листья..
Он рискнул пошевелить головой, хотя внутренне был уверен, что даже если бы начал исполнять на этой грешной ветке финские народные танцы в голом виде с соответствующими песнями, не упал бы. На соседней ветке сидела его старая знакомая - большая пушистая серая белка - и внимательно разглядывала его большими карими глазами, немного наклонив голову.
- Рататоск, - приветливо сказала пушистик.
- Привет, я Вилле, - решив, что она представилась, ответил тот. Кажется, функция "удивление" была временно выведена из строя.
- У тебя такая невинная улыбка, когда ты спишь. Как раньше. Зато когда не спишь. Видел, даже Один смутился! Он поэтому и бесится. Ты так странно вернулся. Тебя никто не ждал. Рататоск, Рррататоск... Один в ярости, тебе не стоило так его подкалывать, знаешь же его взрывной характер.
- Подожди! - прервал её Вилле, предчувствуя недоброе. - Может, хоть ты мне объяснишь.. Один что, на самом деле был? (белка тихонько взвизгнула - непонятно было, от смеха или от тихого ужаса) И ты.. тоже? Есть? И тоже будешь называть меня сыном Бора? Что происходит?.. Эй, ты что?..
Белка, заявив "Ррататоск", села, аккуратно составив вместе лапки (будь она солдатом, можно было бы с уверенностью сказать, что ей дали команду "Смиррр-на!") и с непробиваемым выражением.. мордочки уставилась на кого-то позади Вилле.
Обернувшись, финн ясно почувствовал каждую из того стада мурашек, что пробежало в этот момент по его спине. Над ним во весь свой рост возвышалась статная фигура рыжеволосого красавца. Он достал из-за пазухи трубку, извлёк огонь из пальцев и закурил, выпуская дум в виде маленьких язычков огня.
- Ты похож на дракона, - сказал Вилле. Ему уже было абсолютно нечего терять, выпендриваться не перед кем, так что он, наверное, первый раз в жизни вёл себя естественно, по-детски непосредственно.
- Ну вот ещё! - рыжий скорчил обиженную гримаску. - Ляпнул, тоже мне. Это это вредное пресмыкающееся на меня похоже. Стоило мне научить его одному простому фокусу, так этот любитель дешевых спецэффектов заработал себе славу огнедышащего! Ха! Ну что смотришь? На уж, кури...
- Спасибо, - вежливо сказал Вилле, принимая трубку из его рук. Рыжий ответил невразумительным ворчанием чего-то нецензурного. Вилле взял трубку в рот, вдохнул и тут же закашлялся, вот уж не ожидал - после четырех пачек Мальборо в день так пошло удавиться глоточком чужого дыма! Зато рыжего пробило на смех:
- Великозадые асы! Ну ты не дурак дымом дышать! - всхлипывая от смеха, говорил он. Вилле даже обидеться уже совсем решил. - Да это же то же самое, как если бы ты целую пачку сигарет себе в рот сразу запихал и с пионерским усердием пытался ей затянуться! Это же - видишь, на дне надпись - "мэйд ин Муспелльхейм" - и я-то небольшими глоточками этот дым пью.. Как ещё жив остался, горе моё.. Так, ну ладно, - заявил он, успокоившись и вытирая выступившие на глазах слезы. - Нет, я не могу, - рыжий вновь затрясся в приступе незапланированного смеха.
-Усраться можно, - вяло огрызнулся Вилле, окончательно приобретя возможность дышать.
- Какая сердитая реинкарнация! - возопил рыжий, разглядывая Вилле в невесть откуда взявшуюся лупу. - Ты подумай только, как ты хорошо получился! Так, фигура осталась - она тебе всегда нравилась.. Смотри-ка! А глаза-то у Ёрмунганда слямзил! Ну точно - "холодные светло-зеленые глаза сверкали беспощадностью" и всё такое.. Главное, чтобы смертельный яд из пасти не сочился, а то будет, как в одной из этих твоих смешных песенок - Poison.. Boy!

продолжение следует...

[вернуться в раздел "историй"] [отзывы]