[1;13]
by Raksha

"I'll be your dream,
I'll be your wish,
I'll be your fantasy…"
(Darren Hayes, некогда SG).

Кажется, когда она положила трубку, он всё ещё бубнил там что-то своё, отдалённо напоминающее поздравительную речь. Короткие гудки дойдут до его сознания минуты через три.
С Днём Рождения, Элен!
Этот день и девятнадцать лет назад начался с большой нелепости: с прогулки её матери на ослике. Чего только не придёт в голову женщине на девятом месяце беременности! Этот же несчастный ослик и транспортировал будущую Элен вместе с матерью в больницу. Отец подъехал позже - на велосипеде! И вообще, этот день быть днём езды на нетрадиционных видах транспорта.
"Длинные ноги - не роскошь, а средство передвижения". Элен глянула вниз и критически прищурилась. Ноги как ноги, не кривые - и на том спасибо.
Неоригинальный звонок в дверь. Для развития сюжета на пороге должен стоять Фредди Крюгер. Или, на худой конец, белый конь, а рядышком - прынц с большущим букетом лилий.
Элен с надеждой распахнула дверь. И уставилась в неожиданно появившуюся стену. Стена была ярко раскрашена и перевязана ленточкой. Впрочем, сверху до косяка оставалось ещё сантиметров десять. Элен постучала по стене ногтем. Гулкий звук оповестил, что стена полая и сделана из картона. Девушка приложила к ней ухо, раздался ответный стук и визг:
- С днём рождения!!! - стена рывками отъехала в сторону (при всестороннем рассмотрении она оказалась огромной коробкой; сбоку была присобачена наклейка "бьющееся"), а за ней стояли в ряд по "линейке дурачков" пятеро девчонок. И, не переставая, выли Happy Birthday.
Элен раздумчиво дунула на чёлку, та взлетела и плавно опустилась на прежнее место - светлая мелированная прядь, подчёркивающая загорелый цвет кожи.
- Привет, - лаконично вякнула девушка. - Рада видеть.
Затем ткнула пальцем в картон:
- Это что?
- Подарок! - хором прощебетали гостьи. - Потом откроешь, ты родишься ещё только через два часа!
- Потом так потом, - кивнула Элен, помогая втащить коробку в дом. - Тяжёлая, зараза… а что там?
- Увидишь.
- Подумать только, обстановка строгой секретности… пива хотите?
- Угу!
- Бросьте её тут, пойдём, расскажете, как у вас дела…
Дела у них были в относительно нормальном состоянии. Всё в жизни шло "хорошо, жаль только, что мимо". А пива было много. Стоит ли говорить, что следующие полдня были посвящены непрерывной болтовне пополам со столь же непрерывным поглощением алкоголя и угощения.
Где-то под вечер, когда Элен с философским видом (чтобы не пугать остальных) обнаружила отсутствие полных бутылок в холодильнике, все решили, что пора цивильно начать переход на вино. Хозяйка праздника в гордом одиночестве прошла в свою комнату и забрала оттуда симпатичный ящичек с шампанским. Возвращаясь, она услышала странный звук - треск рвущейся бумаги. И замерла на выходе из комнаты. В голове Элен билась одна-разъединственная ясная мысль: "Вылупляется… как Годзилла…". Постояв так минуты три-четыре, девушка тряхнула чёлкой и вышла в коридор. И замерла, звякая бутылками в ящике.
Годзилла, зевая, мерил длинными шагами коридор. Плавно стлался, как настоящий хищник. Споткнулся, увидев зеркало. И громко, низким грудным голосом, выругался, выдирая из волос голубой бантик. Ушёл на кухню.
Элен перехватила ящик поудобнее, соскребла с лица выражение крайнего удивления и последовала за Годзиллой.
Девчонки хором замолкли, наблюдая, как он зевает и сладко потягивается в дверном проёме.
- Привет, - сказал Годзилла.
- Он самый, - брякнула за его спиной Элен, любуясь его открытыми руками. Левая вся от кисти до плеча была покрыта странным растительным орнаментом тёмно-синего оттенка. На запястье правой красовалось сердечко.
Годзилла грациозно повернул голову и глянул на девушку зелёным глазом из-под тёмной завитой пряди.
- О, шампунь! - басом проревело это чудо, разворачиваясь всем корпусом и выуживая из ящика бутылку. - Гуляем!.. стекляшки есть?
Ненси, пухленькая хохотушка, очнулась первой, с клацаньем захлопнула рот и протянула ему бокал. Четверо остальных девчонок постепенно выколупывались из ступора.
- А-а как же так? - вполне осмысленно прошептала Генриетта Энн Долорес, в миру просто Генрих, делая убитое лицо. - Откуда здесь ЭТО???
- Девчонки, - оживлённо подставляя свой бокал Годзилле и махая свободной рукой, улыбнулась Элен. - Хватит притворяться, я же знаю, что вы его сами притащили. Правда, убейте не пойму, почему… в смысле, зачем.
Все пятеро синхронно покачали головами:
- Мы не его тащили… тот был не такой… не такой…
- Тощий? - подсказал Годзилла, услужливо подливая Элен ещё вина.
- Не. Не такой красивый.
- Походная пластическая операция в условиях невесомости? - предположила Элен, жестом приглашая его садиться. Годзилла кивнул, быстренько сцапал ещё пару бутылок и уселся на стул, зажав одну между коленей и возясь с пробкой. - Девчонки, не верю, вы глючите, и хватит уже на него так пялиться. Ты, кстати, кто?
- Агрвылфы… - прорычал Годзилла, зубами пытаясь отколупать какую-то деталь пробки.
- Оч приятно, Элен - неуверенно сказала Элен. - Так всё-таки?
- Вильгельм, - он протянул свободную руку, чмокнул тыльную сторону её ладошки и снова отвлёкся на бутылку.
Ненси шумно вздохнула:
- Да-а, это всё-таки тот. Я уже и забыла, какое чудо мы отхватили…
- А кто-нибудь мне объяснит, зачем он мне?? - наконец прозрела именинница.
Девчонки широко улыбнулись. Годзилла в свою очередь оскалился и хлопнул пробкой:
- Кому ещё шампуня?
- Мне!!!

- Представляешь, как мне всё это напоминало старый боевик со Стивеном Сигалом?
- Представляю, - кивнула девушка, улыбаясь.
Он отхлебнул прямо из бутылки и огляделся.
- А чё, все спят уже?
- Поздно, - виновато разводя руками, пояснила именинница.
Вильгельм кивнул и откинул голову назад. Сигарета в его пальцах лениво тлела.
- Так о чём это я? - после минуты паузы очнулся он.
Молчание. Элен приподняла голову с его колен, вытащила из пачки сигарету. Он достал зажигалку, щёлкнул, прикурил ей. Девушка кивнула и легла обратно, покачивая свесившейся со скамейки ногой. Вся веранда перед домом напоминала поле боя: дым из пепельниц, осколки бутылок, тела "погибших"…
Больше Вильгельм заговорить не пытался. Так они сидели, выпуская колечки в ночной воздух и изредка перекидываясь ленивыми фразами ни о чём.
Где-то через полчаса Элен подскочила, словно вспомнила что-то ужасно важное, села рядом с Вильгельмом и уставилась ему в глаза:
- Признавайся, на фига они тебя приволокли?
- Ты точно хочешь услышать правду? - замогильным тоном вопросил подарок, кладя кисти рук девушке на плечи. Она кивнула. - П-ф-ф, ладно.
Он улыбнулся, снова откинулся назад и приготовился рассказывать, даже прокашлялся слегка.
- Знаешь, что такое "древнейшая профессия"?
- Ну, даже если ты не о нашем столетнем преподавателе философии, то знаю.
- Познакомься с её представителем, - он протянул руку, Элен быстренько пожала её и засмеялась.
- Какой изящный эвфемизм для слова "жиголо".
- Исключительно чтобы не ранить твои чувства, - ухмыльнулся "представитель". - Остальное, думаю, рассказывать не стоит?
- Ну-у… опять же, чтобы не ранить мои чувства… наверное, не стоит. А дорого им это обошлось?
- П-ф-ф, пятьсот баксов.
Элен уважительно присвистнула. Оценивающим взглядом окинула подарок. И вынесла вердикт:
- Переплатили…
- Что значит - "переплатили"?! - чуточку возмущённо шёпотом воскликнул Вильгельм, опуская взгляд на себя. - Во-первых, ты ещё ничего не видела!.. а во-вторых, мы даже ещё не целовались.
- И не будем… вот подарю тебе губозакаточную машинку! Чтобы я в свой первый раз - и за деньги… нет уж…!… убери руки, древнейший представитель!
Вильгельм схлопотал хлёсткий удар по пальцам. Сложил длинные ноги, обхватил колени и обиженно отвернулся. Мол, первый и последний раз позволяю так с собой обращаться.
Забранные в хвостик на затылке волосы чуть курчавились, а выбившаяся прядь делала его профиль на фоне светлеющего неба чуточку женственным и очень привлекательным. Сигарета потухла.
Девушка некоторое время сидела, нервно затягиваясь и про себя возмущённо перебирая эпитеты, которыми ужасно хотела наградить подарок. Последний, на котором она остановилась, был почему-то "Хорош, зараза!". Сказав: "Тьфу, даже ругать его не могу!", Элен протянула руку и похлопала подарок по плечу. Он с готовностью повернулся.
- Извини.
Он покачал головой.
- Ну пожа-алуйста…
Снова несогласие.
- Ну, я была очень-очень не права…
Он подвинулся, подставил щёку для поцелуя. Разумеется, Элен развернула его за подбородок и чмокнула в губы. Оторваться тут же у неё не получилось: Вильгельм обнял её, долго и старательно целовал, как будто сдавал экзамен на профпригодность.
- Переплатили? - улыбаясь, спросил он, наконец, оторвавшись от неё.
- М-м… - оценивающе промычала девушка. - Всё-таки пятьсот баксов - это большие деньги…
- Ах, так?! - с яростным азартом вспыхнул Вильгельм. - Большие деньги?! Ничего ты в жизни не умеешь ценить по-настоящему!..
- А ты, конечно, умеешь. Опыт по прейскурантам прямо-таки хлещет… вот что бы ты ещё оценил в пятьсот баксов?
Замолчал. Озадаченно посмотрел на неё, потом хитро прищурился.
- Это очень мало. На эти деньги не купить ничего… на деньги вообще ничего хорошего нельзя купить.
- Признание человека, торгующего своим телом. Заголовки передовиц жёлтой прессы…
- Да подавись ты своими деньгами, - неожиданно зло и обиженно пробурчал Вильгельм, доставая бумажник и отсчитывая пятьсот долларов. - Вот!..
Пять бумажек осели на доски веранды.
Он ушёл.
Элен молча сидела, наблюдая, как он удаляется по дороге, пыля кроссовками. Потом философски вздохнула, достала сигарету и закурила. Ночь явно затягивалась, предрассветная муть стояла уже как минимум два часа и никак не желала превращаться в настоящее утро.
Девушка посидела ещё минут десять, потом вынесла подругам пледы, укрыла их и пошла спать.
Но когда она собиралась включить свет в холле, кто-то поймал её за руку.
- Молчать, - он накрыл её рот ладонью и нахально фыркнул на ухо, - надеюсь, теперь ты не будешь возмущаться - всё совершенно бесплатно…

- Вильгельм…
- М-м?
- Пятьсот баксов - это прямо-таки возмутительно мало!..

Стук в дверь, сбивающийся, лихорадочный, как дрожь, и неровный, как ритм сердца бегущего человека.
- Долго жить будешь, - скептически оглядев силуэт на пороге холла, сказала Элен.
Силуэт кивнул и шагнул внутрь. Чуть тряхнул развившимися тёмными волосами - и с них полетела мелкая холодная дождевая пыль, туманным облаком окутав его лицо. Вильгельм попытался было снять ботинки, но не устоял на одной ноге и свалился на пол. Элен испуганно подскочила, склонилась над упавшим.
- Ты чего?
Он что-то неразборчиво пробормотал. От него пахло как всегда - табаком, мужской туалетной водой, дорогим алкоголем и мятной жвачкой. Но сегодня запах алкоголя резко преобладал над остальными.
- Блин, шикарный повод для семейной сцены, если б ты был моим мужем. Что-нибудь случилось?
Кивнул, умудряясь развязывать шнурки и одновременно тянуться к ней свободной рукой.
- Памперсы и соску. Пить хочешь? Чего-нибудь горячего?
Три кивка подряд - он мало думал прежде чем ответить, дурная привычка как следствие маниакальной уверенности в себе. Элен вытащила его из куртки и подтолкнула в сторону гостиной. Сама пошла на кухню, заваривать чай и рычать на свою странную судьбу.
- Слушай, давай условимся, что я в последний раз тебя здесь вижу, ладно?.. - девушка вошла в комнату с подносом. Вильгельм спал, по-кошачьи свернувшись клубочком на диване. - Дрыхнет, зараза…
Подошла и присела рядом, сняла со стула чистую матерчатую салфетку и принялась вытирать ему лицо и волосы. Вильгельм не сопротивлялся, изредка чуть улыбался и причмокивал губами. Но стоило только девушке начать вытирать ему шею, как он рефлекторно поймал её за руку и сообщил:
- Тысяча.
- Дорожаешь, зараза, - улыбнулась Элен, как ни в чём ни бывало освобождаясь от его рук и расстёгивая верхние пуговицы рубашки.
Он забеспокоился и что-то пробормотал в полусне.
- Недотрога… ладно, всё, дальше сам высохнешь. Чаю точно не хочешь?
- Н-н-нет, - подумав, сообщил Вильгельм.
- А чего хочешь?
- Спать… тебя… и снова спать…
- О, смотрите-ка, он окончательно проснулся и не менее окончательно обнаглел. Кстати, почему тысяча?
Пожал плечами и довольно улыбнулся, не открывая глаз.
- У тебя была возможность оценить себестоимость товара…
- Ах, куда и деваться от такой скромности, - с издёвкой пробормотала девушка, отшвыривая в сторону салфетку. Она злилась на себя и на эту зеленоглазую заразу, видимо набравшуюся сегодня из-за угроз ревнивого мужа одной из клиенток.
Вильгельм понял, что сегодня и отныне номер с ленивым соблазнением не пройдёт. Посему открыл один глаз, оценил обстановку и предложил неожиданный выход из сложившейся ситуации:
- Раздень меня, пожалуйста.
- Размечтался. Ботинки сам как-то снял, с остальным не хуже должно получиться. Давай не будем разыгрывать мирящуюся семейную пару, а? Это так банально… хочешь, ванну тебе наберу?
- А сама вымыться не хочешь? - лукаво улыбаясь, предложил он.
- Достал, зараза, - с угрозой в голосе предупредила девушка. - Последний раз спрашиваю, тебе набирать ванну или нет?
- Не надо. Но сам я из брюк не выпутаюсь. И из рубашки тоже… а они такие мокрые… я ведь простужусь и умру!.. ну, пожалуйста… я буду лежать как бревно, честное слово… или ты боишься, что можешь не устоять?
- Ой, ну вот только не надо этих приёмов типа "а вам слабо?". Это мы уже проходили на той неделе, - Элен обреченно вздохнула и продолжила расстёгивать на нём рубашку.
- Оказалось слабо, между прочим, - напомнил Вильгельм. Он действительно лежал совершенно спокойно, изредка взблёскивая на девушку фосфорически горящими глазами.
Элен предпочла промолчать. Стянув с "подарка" промокшую до нитки рубашку, она с удивлением уставилась на его грудь.
- Это ещё что? - стилизованная буква "S" и петля вокруг соска не наводили ни на какие мысли.
- Новая татуировка. Нравится? - он выгнул спину, демонстрируя творение "мастера, пожелавшего остаться неизвестным", во всей красе.
Девушка не удержалась, проследила пальцем тонкую линию завитка. Вильгельм, как и было обещано, не подавал признаков жизни, только тихонько засопел от удовольствия. Вдоволь налюбовавшись, Элен рассмеялась его довольному лицу.
- Ну, что? - казалось, он сейчас начнёт светиться от распирающей его гордости. Впрочем, он и так светился - бледный серебристый оттенок кожи горел холодноватым пламенем.
- Красиво, красиво… и сам красивый.
Вильгельм слегка порозовел от пронизывающей всё тело радости ожидания. Девушка задумчиво потеребила застёжки на его джинсах. Подняла на него глаза и сказала:
- Прекрати. Ты повторяешься.
- В прошлый раз это был синяк. Натуральный!.. ну, ладно, давай не будем разыгрывать графа Дракулу и его жертву. Не кусайся!..
- Да я тебя просто задушу! - обрадовавшись возможности выплеснуть остатки злости, воскликнула девушка и бросилась на Вильгельма.
Тот с готовностью вытянул шею и заулыбался. А через пять минут жертвой была Элен - схваченная за запястья и пригвождённая к дивану.
- Сдавайся! - азартно воскликнул победитель и припал к шее девушки долгим поцелуем. - Не дёргайся, а то укушу. И вообще, теперь - твоя очередь не сопротивляться…

- Элен…
- М-м?
- А давай сделаем тебе татуировку?..

- И уходи!
- И уйду!
- И уходи! Сейчас же!
- Где моя зубная щётка?!
- Ты не чистишь зубы…
- Как остроумно!
- Отдай бритву! Зачем тебе "Жилетт" для женщин???
- Подмышки брить. Сама отдай…
Вильгельм с курьерской скоростью носился из ванной в спальню, из спальни в холл и оттуда снова в ванную. В его руках то и дело мелькали различные предметы одежды, аксессуары, косметика и нижнее бельё. Элен с видом Понтия Пилата (у неё ужасно болела голова, но хотелось проконтролировать каждую вещь, что этот аферист вынесет за порог её дома) наблюдала за этим беспределом, время от времени с боем вырывая у него из рук очередную мелочь и закатывая по её поводу грандиозный скандал.
- Убью! - прорычала девушка, отбирая у экс-жениха сливки для снятия макияжа (он перепутал их со своими).
- Чёрта с два! - он фыркнул и рысью пронёсся мимо.
- Не чертыхайся!
Началось это всё буквально с того знаменательного дня, когда Вильгельм, забежав на выходных, сделал ей предложение. То есть, два месяца назад.
Он клятвенно обещал Элен завязать с работой и устроиться фотографом в журнал к приятелю. Что, собственно, практически осуществил - завтра у него должно было состояться собеседование. Но вечером раздался звонок (и где эта мымра выкопала телефон его невесты - удивлялся про себя Вильгельм). Элен, к сожалению, взяла трубку и услышала страстную тираду, все художественные средства которой по смыслу сводились к паре фраз: "Пупсик, вчера ты был великолепен! Я снова тебя хочу!".
"Пупсик" в это время перекапывал содержимое корзины для белья в поисках относительно чистой рубашки (он так и не научился пользоваться стиральной машиной) и совершенно не подозревал о "подставе". Оправдываться было бесполезно - особенно после той глупости, что он сморозил:
- А она не представлялась?
- А, так их вчера было ещё и несколько?!
Терпение Элен с треском лопнуло. Еле сдерживаясь, чтобы не украсить точёное личико любимого красочным кровоподтёком, девушка перевела всю злость в слова и провела показательный курс эхотерапии. Вильгельм простоял всё это время на пороге комнаты, поддевая пальцем ноги край ковра и старательно за этим процессом наблюдая, чтобы случайно не поднять на невесту умоляющий взгляд зелёных глаз.
- Ну, скажи, скажи, что тебе меня одной было мало!.. и не смей ничего возражать!
Он не смел.

Жизнь постепенно превращалась в вереницу шикарных коек.
В очередь из кем-то покинутых женщин.
В сплошную бесконечную стойку элитного бара, уставленную рюмками, бокалами и бутылками.
"Самое лучшее в сексе - это сигарета после него". Кредо по жизни.
Он цинично и одиноко пил в тот вечер, скрестив под стулом длинные ноги и рассматривая игру света на льдинках в стакане с виски. Он совершенно никого не ждал и бал готов отшить любую, потому что именно в этот день два года назад он сделал предложение своей любимой девушке. Бог знает, чего это ему стоило - перешагнуть через себя и свои принципы, погасить в душе искру авантюризма и постоянную жажду новых наслаждений.
- Привет, - этот чистый высокий голосок, прозвеневший в воздухе, заставил его вздрогнуть.
Он быстро повернулся, ожидая увидеть знакомую пепельно-светлую чёлку, тонкие насмешливые губы и немного виноватый взгляд. И мысленно проклял эту незнакомую рыжеволосую девчушку с зелёными глазами трёхмесячного котёнка.
Промолчал, рассчитывая, что это её отпугнёт или разочарует. Как бы не так. Присела рядом и с интересом уставилась на запястье его левой руки, где цвёл край вытатуированного орнамента.
- Привет, - чуть громче повторила она, видимо, полагая, что он не расслышал.
Пришлось ответить.
- Привет.
- Я тебя тут часто вижу.
- А я тебя нет.
Обычно на этом разговор обрывался. Кому приятно узнавать, что тебя не замечают?
- Знаю. Трудно кого-нибудь увидеть, когда так занят.
Он поднял брови и вопросительно глянул на неё. Девушка пожала плечами и улыбнулась:
- Все эти…
- … женщины, - закончил он за неё. И тоже улыбнулся, потому что сам иногда в уме давал им несколько другое определение.
- Ну, да.
- На самом деле это не очень отвлекает от жизни… иногда просто самому хочется отключиться…
- Чёрт, мне срочно нужно выпить, я замёрзла.
- Рекомендую виски. Можно тебя угостить?
- Валяй. А тебе, видимо, срочно нужна помощь квалифицированного психолога…
- Откуда знаешь? - он кивнул бармену, тот молча поставил перед ним бутылку.
- Потому что я и есть квалифицированный психолог… - глотнула из стакана, поморщилась и неожиданно представилась, - Дороти.
- Дороти Гейл… - улыбнулся он, наконец понимая, кого она ему напоминала. Девчонку из баумовской "Страны Оз".
Она удивлённо посмотрела на него, потом рассмеялась. И кивнула.
- Что-то в этом роде, - помолчала, потом серьёзно спросила, - так что всё-таки случилось?
- В смысле? - стакан замер на полпути к его рту. - С кем?
- С тобой. Обычно ты пьешь меньше, гораздо меньше.
- А ты случайно не из ФБР?
- Нет, но могу же я наблюдать за интересным мне человеком. Никто не запрещал, тем более тебя трудно не заметить.
- Забавно, - похрустев льдинками, выдал он. Потом, тоже неожиданно, решил представиться. - Вильгельм.
- Я знаю. Не уходи от темы, я же вижу, что тебе жизненно необходимо выговориться.
Уверенный голос, совсем не подходящий её детской внешности. Грустноватая улыбка, сопровождающая каждый его глоток. Ненавязчивый гипнотически глубокий взгляд зелёных глаз. Убийственная скорость попадания алкоголя в кровь.
Он решил не отвечать. Даже в уме, когда прокручивал возможные варианты своего разговора с Элен, не признавался самому себе в том раздражении, которое испытывал. Не додумывал до конца любую сцену - как и все слишком уверенные в себе люди, он подсознательно панически боялся её отказа.
- Знаешь, я, пожалуй, пойду. Мне пора уже.
- Куда? В гостиницу, плевать с семнадцатого этажа на улицу? Или смотреть всю ночь программы для взрослых, мысленно подкидывая парочкам дурацкие идеи относительно позиций и артистичности?
- Остались бы мозги - начал бы удивляться…
- Давно пора. Не представляешь, как твоя жизнь похожа на мою.
- Не представляю, - кивнул он, ещё раз оглядывая Дороти с головы до ног и пытаясь себе представить её в привычной роли девушки "нетяжёлого" поведения. - Откуда ты всё это обо мне знаешь?
- У меня, в отличие от некоторых, мозги ещё остались.
- Ну и что ты предлагаешь? - круто меняя тему, поинтересовался он.
- Поехали ко мне, нужно поговорить.
Изливать душу он не собирался, но где-то по дороге к её дому обнаружил, что с увлечением переключился с повествования о детстве на недавние переживания. Дороти не перебивала, она оказалась не только первоклассным психологом, но ещё и отличной хозяйкой.
Вильгельм никогда не чувствовал себя уютнее: кожаный диван, халат, тапочки, сигареты, кофе и свободная от мыслей голова.
- Ночевать я буду здесь, - заявил он, вытягиваясь во весь рост на диване и скидывая тапочки.
- Да пожалуйста. И давай дальше, мне интересно…
Кровать Дороти стояла в этой же комнате, и уже после того, как погас свет, и оба пожелали друг другу спокойной ночи и твёрдо решили заснуть, не раз снова начинали болтать о чём-нибудь. Последней темой был, кажется, вопрос о Бермудском треугольнике. Вильгельм заявил, что был на Бермудах и ничего особенного во время полёта не произошло. И вообще, сказал он, вся эта шумиха вокруг исчезающих транспортных средств - не что иное, как реклама. "И давай уже спать, а то я последний раз ложился в это время, когда мне было тринадцать".

- Дороти…
- Да?.. что случилось?
- … так… ничего…

Каждое следующее утро в течение месяца начиналось так: в восемь часов Дороти за шиворот вытаскивала его из постели или заезжала к нему домой, если он ночевал у себя; одевала его в самые лохматые джинсы и заставляла бродить по паркам города до тех пор, пока ноги не отказывали.
Вильгельм уже несколько привык к такому графику и даже пытался ложиться спать пораньше - в час ночи или около того. Разумеется, Дороти пыталась отучить его курить, но после того, как постирала его сигареты (он прятал от неё пачки в стиральную машину) и узрела его реакцию, решила, что это дохлый номер.
- Что ты пытаешься из меня сделать??? - в очередной раз возмутился Вильгельм, когда его личный психолог заехала к нему на велосипеде.
- Человека, - просветила Дороти. - Хотя, конечно, у меня вряд ли что-нибудь получится…
Он вздыхал, рычал, закатывал истерики, хлюпал носом, топал ногами, устраивал сидячую и голодную забастовки, звонил приятелям и жаловался на свою жестокую судьбу, пару раз напивался в дым и упорно отказывался есть овсянку. Дороти на всё это реагировала поразительно спокойно, разве что в случаях, когда Вильгельм напивался, использовала довольно жестокие методы отрезвления.
В конце концов, она героически решила заставить его прибраться в квартире.
- Завтра будь дома и будь вменяем, иначе я за себя не отвечаю! - предупредила она по телефону.
Но "завтра" для Вильгельма - это чересчур растяжимое понятие.
Поэтому, приехав, Дороти застала картину маслом: он лежал пластом посреди коридора, и, хныча, доказывал Сюзанне, что несчастнее его нет человека на всём белом свете. Сюзанной оказалась хорошенькая брюнетка с грустным одухотворённым лицом и очень красивыми руками. Последние играли в эпизоде решающую роль, ибо были страшно заняты в снятии с Вильгельма брюк.
Дороти вежливо покашляла. Оба синхронно подняли головы и уставились на гостью, Сюзанна - с раздражением, её жертва - со страхом и виноватой кривой усмешкой.
- Я вменяем, - заявил Вильгельм, самостоятельно вставая на четвереньки.
- Сейчас проверим. Мисс, вы можете быть свободны.
Сюзанна пожала плечами и ретировалась, что было бы подозрительно, если бы Вильгельм не был так пьян.
- А теперь, - с нехорошим энтузиазмом в голосе начал его личный психолог, - будем тебя лечить…
Она уцепилась за его воротник и потащила несчастного в ванную. Там, включив холодный душ, сунула голову Вильгельма под струю. Ванную наполнил ультразвуковой визг. Дороти, не обращая внимания на вялые попытки к сопротивлению, небрежно затолкала его в ванну целиком.
- Мёрзни, несчастный!.. ку-уда пополз, посиди ещё, пока не посинеешь… с тобой только так обращаться нужно…
Он поднял на неё мокрое лицо, по которому змеились пряди тёмных волос, и убедительно застучал зубами. Зелёные глаза просительно заморгали.
- Сиди!.. ладно, вот тебе тёплая вода, раздевайся, всё равно эту одежду давно стирать пора… пойду за полотенцем…
Послушно стянул с себя майку и брюки. Уселся на дно ванной и меланхолично уставился на бегающую по коридору девушку.
- Протрезвел? Замечательно. Держи полотенце… у-у, какой ты весь татуированный… и не лень было себя уродовать?.. ладно, можешь не отвечать, пакуйся давай в полотенце… пошли в спальню. М-м… это спальня?.. н-да… ладно, допустим. Садись, будем тебя сушить. Где фен?
- Там, - он неопределённо махнул рукой, делая попытки завалиться на спину и уснуть.
- Сидеть! - Дороти сердито дёрнула его край полотенца и ушла на поиски фена.
Он ещё посидел, капая на одеяло водой с мокрых тёмных волос, потом свернулся калачиком и прикрыл глаза. Дороти возмущённо запыхтела рядом, придавая ему прежнее полувертикальное положение.
- Замёрз?
- Н-нет…
- А почему дрожишь? Снимай сейчас же полотенце, я сухое принесу… у-у… когда ж это ты успел весь раздеться?
- Навыки, - пожал он плечами. Протянул девушке промокшее насквозь полотенце, попытался снова лечь.
- Достал… - сквозь зубы прорычала Дороти, укутывая пациента в махровый халат и энергично растирая. - Но я кое-что нашла…
Добралась до розетки, включила фен и сгребла Вильгельма в охапку, чтобы тот не свалился. Он сидел, блаженствуя, прикрыв глаза и улыбаясь. Растрёпанные волосы потихоньку превращались в ухоженные локоны, а пациент мурлыкал чуть ли не громче фена, подставляя лицо тёплым потокам воздуха.
- Удавлю, - пригрозила Дороти, мягкой щёткой приглаживая ему волосы. - Вот сделаю из тебя человека, и его же удавлю… вроде бы всё… - она критически оглядела результат своих трудов.
Подсохший и притихший от кайфа Вильгельм перестал урчать и вопросительно приоткрыл один глаз, мол, почему остановилась. Махровый халат приглашающе распахнулся на груди, тёмные, ещё чуточку влажные волосы густыми локонами падали на плечи. На губах змеилась недвусмысленная довольная улыбочка. Весь он в этот момент представлял собой одну-разъединственную фразу: "Ещё хочу!".
- Ну-у… - капризно протянул Вильгельм, дёргая за шнур фена и снова прикрывая глаза.
Дороти вздохнула и взялась за щётку. В конце концов, он ещё действительно не высох до конца…

- И последнее. Если я увижу на постиранном белье табачные крошки, я тебя удавлю! Нечего так смотреть наивными глазами, я тебя хорошо знаю. Короче, ещё раз спрячешь сигареты в стиральной машине - получишь, понял?
- Угу… - послушно кивнул Вильгельм, скучающим взглядом блуждая по потолку. - Ты надолго уезжаешь?
- Месяцев на пять… точно, правда, не знаю. Чёрт с ним, может, даже позвоню оттуда. Ты присмотришь за квартирой, ладно?
- Не вопрос. Правда, убей не пойму, что тебе понадобилось в Сан-Франциско…
- Это не ко мне претензии. Можно подумать, ты скучать собрался…
- Может быть, ведь меня знаешь только ты.
Дороти раздумчиво посмотрела на него.
- Ладно, давай уже прощаться, меня такси ждёт…
Он соскользнул с дивана, ленивой походочкой подошёл к ней, словно желая растянуть время прощания. Крепко обнял, поцеловал в волосы и улыбнулся.
- Не позвонишь - жди страшной мести… и найди там себе какого-нибудь, чтобы не слишком нуждался в лечении. Я тебя очень люблю.
- Я тебя тоже. Чёрт возьми, не забывай гулять. И прежде чем включать что-нибудь, прочитай инструкцию… последствия будут не такими разрушительными.
- Обязательно. До свидания.
- До свидания.
Они ещё постояли, держась за руки, потом он подхватил чемодан и вынес к лифту. Дороти вышла следом, оглянувшись в поисках чего-нибудь забытого. В квартире стало удручающе пусто.
- Звони, - тихо сказал он, носком кроссовки ковыряя трещину в тротуаре. - Не забывай.
- Хорошо. А ты ешь овсянку и проветривай на ночь комнату. Удачи.
Кивнул, занавешивая потерянное лицо тёмными волосами.
Уже из окна отъезжающей машины она прокричала:
- Если к моменту моего приезда вы не будете женаты, убью обоих!.. и заведите кошку!.. кошки очень любят детей.

"Опоздал", - думал он спустя два дня, с диким раздражением теребя жестяной указатель на заборе. За забором стоял дом Элен. На лужайке перед домом нарисовалась пасторальная картинка: хозяйка дома в кружевном фартуке, низенький обеденный стол, мило улыбающийся муж.
Элен, улыбаясь, подняла взгляд - неизвестно, что заставило её это сделать. Молодая женщина прекрасно владела собой: она рассмеялась и помахала Вильгельму.
- Привет! Зайдёшь?..
- Ну, если ты не против, - после паузы выдал он, направляясь к калитке.
- Дэн, познакомься, это мой старый друг, Вильгельм.
- Очень приятно, - он мило-стандартно улыбнулся, отодвигая стул и протягивая руку.
- Взаимно… милый домик. Элен, извини, вы давно женаты?
- Полгода, - неуловимо нахмурившись, отозвалась женщина. Зашла на веранду за дополнительным прибором. - Хочешь пообедать?
- Нет, спасибо. Можно с тобой поговорить?
- Говори.
- Не здесь… - он стеснённо оглянулся на Дэна, пожал плечами.
Элен кивнула, подтолкнула его в сторону входа и подошла на секунду к мужу. Потом пошла следом за Вильгельмом.
- Ну, что?
- Ты его любишь?
- Ненавижу банальные вопросы. Нет, я вышла за него только потому, что мне надоело ждать тебя. Доволен?
- По уши. Ответь, пожалуйста, серьёзно.
- Я серьёзна, как новеллы Джейн Остен. Что ты ещё бы хотел услышать?
- Не собираешься ограничить первый опыт семейной жизни шестью месяцами?
- Иначе говоря, развестись с ним? Нет. Он богатый, умный, милый. Он меня любит. Мне надоели свидания по выходным - только потому, что у моего жениха всю неделю клиентки. Чёрт, ты сам мне надоел, ты слишком непредсказуем…
- Раньше тебе это нравилось.
- Это "раньше" было два года назад, Вильгельм. Я изменилась.
- Я тоже…
- Что-то незаметно. Вот скажи, сколько раз ты приходил и обещал мне, что бросишь эту работу?
- Тринадцать, - после секундной паузы ответил Вильгельм. Он не считал, и знал наизусть каждый предлог, под которым навещал её. - Тринадцать… что, вот так всё и будет?.. ты просто скажешь: "Извини, я изменилась", возьмёшь бифштекс и уйдёшь из моей жизни?
- Ты когда-то сам взял мою бритву и мои солнечные очки, наши общие тени для век и ушёл из моей жизни. Только не подумай, что это месть. И - если тебя такой вариант не устраивает, то что ты предлагаешь? Предупреждаю, я не шутила, когда говорила, что не разведусь с ним.
Он помолчал, рассматривая ковёр. Совершенно новый ковёр, не тот, который лежал в холле два с половиной года назад.
- Знаешь, он сегодня уезжает за город на охоту со своим другом.
Вильгельм поднял глаза, неуверенно улыбнулся.
- Этого мало.
- Я знаю. Но в прошлый раз мы не успели даже попрощаться как следует. Ты придёшь?
Пожал плечами и от души поддал носком кроссовки злополучный ковёр. Наклонился к ней и сказал, посмеиваясь:
- А я, между прочим, ещё подорожал, - с детской гордостью захлопал ресницами, словно ожидая похвалы.
- Вот и посмотрим, объективны ли твои клиентки…

- Вильгельм…
- М-м?
- Ничего. Помычи ещё…

Самолёт опаздывал, рейс задерживался, количество пустых стаканчиков из-под возмутительно дешёвого виски перед Вильгельмом увеличивалось в геометрической прогрессии.
Когда он в очередной раз поднял голову, чтобы заказать ещё выпить, то с удивлением узрел перед собой сложенный листок бумаги. Задумчиво развернул его, прочитал: "Я ВЕРНУЛАСЬ!!!". И быстро обернулся.
Она стояла сзади, смеясь его восторженному удивлению.
- Ты подстриглась?! - только и сумел выдать он, прижимая к груди её голову в золотисто-рыжих локонах.
- А ты напился, - осуждающе определила она, ловя его за подбородок и заставляя смотреть себе в глаза. - Аферист. Всё равно люблю.
Не в силах больше сдерживаться, он ещё крепче обнял её за талию и приподнял в воздух. Дороти восторженно взвизгнула, взболтнула ногами.
- Отпусти, я высоты боюсь!..
- Выкуп! - потребовал он, отстраняясь и легко держа её на весу.
Дороти задумчиво притихла, размышляя, что бы такое ему предложить.
- Всё равно подсказывать придётся, - покачал он головой и улыбнулся. - Ну, поцелуй меня…
Она забарабанила по его груди и возмущённо фыркнула в ответ на его уверенную попытку притянуть её к себе.
- Ты теперь женатый человек, прекрати. Кстати, почему кольца не носишь? Чтобы клиенток не отпугнуть?
- Я давно работаю в совершенно другой сфере. И холост, как ни прискорбно.
- Что-о? - огорчённо и разочарованно протянула Дороти, разжимая его пальцы и соскальзывая на пол. - Ты же обещал!
- Она вышла замуж, - он опустил голову, но на полу, как назло, никакого ковра не наблюдалось.
- А я вам… кошку привезла… - растерянно пробормотала девушка, вытаскивая из сумки совершенно очаровательного рыжего котёнка.
Вильгельм долгим взглядом гипнотизировал животное. Потом Дороти. Вздохнул, взял у неё из рук рыжее зеленоглазое создание, ужасно напоминающее свою хозяйку, и задумчиво погладил малышку по спине.
- Знаешь, я вот тут подумал, - медленно сказал он, снова переводя взгляд на девушку. - Кошка - она и нам с тобой может пригодиться…
- На случай детей? - хитро прищурив один глаз, уточнила Дороти.
- Ну да… а, и совсем забыл спросить, - он сделал напряжённую паузу. - Как там в Лос-Анджелесе с пациентами?
- Знаешь, я вот тут тоже подумала… что знаю только одного безнадёжно больного человека. Который непременно перепутает провода и сетевые фильтры, который забывает утюг во включённом состоянии, стирает бумажник вместе с брюками и непереносимо храпит, когда спит на спине… и я просто уверена в том, что сейчас на нём нет носков, потому что он забыл, как включать стиральную машину. Всё это заставило меня сделать один глобальный вывод: этот человек обречён на меня, а я - на него. Ладно, пошли в такси, и возьми пару стаканчиков, у меня в термосе кофе остывает…

[вернуться в раздел "историй"] [отзывы]