Попытка суицида
by Raksha

Из холла внизу доносились голоса, приглушённая музыка и смех. Вечером отель, пожалуй, оживал по сравнению с днём. Это было связано с одним из феноменов двадцать первого века - круглосуточной человеческой активностью, которая ночью не только не прекращалась, но даже возрастала. Вампиры из 114 номера на втором этаже относились к этому с должной иронией, даже желчью - их терзала ревность к людям, одарённым от природы возможностью гулять на солнце и возжелавших подчинить себе и исконно вампирское время - ночь.
Поэтому в 114-м номере в знак протеста был ярко раскалён электрический камин, вызывающе громко играла музыка из католической заупокойной мессы и звучали немного резковатые реплики относительно всех людей вообще и сидящих внизу - в частности. Барт читал политические труды Аристотеля в оригинале, Дэниел с нехорошей усмешечкой полировал холёные ногти, Надилля вязала, откровенно нервничая, и через каждые несколько минут поглядывала на часы.
Остальные ушли сразу после захода солнца; правда, эффектно раствориться в темноте у них не получилось - резкий свет неоновых реклам и фонари вдоль бульваров рассеивали сумерки, создавая над городом искусственный ореол, напоминающий пламя очень странного пожара.
Трое из 114 номера были голодны, несмотря на вовремя доставленный стюардом ужин, их терзал тот самый вечный, первобытный голод, что роднил их с самыми первыми вампирами. Они не охотились уже целых две недели.
Из колонок музыкального центра донеслось шипение. Все трое мгновенно уловили треск сминаемой магнитной ленты в кассете. Дэниел, чертыхнувшись, нажал на пульте кнопку остановки и подскочил к центру.
- Зажевал, - с деланной небрежностью констатировал он, осторожно вынимая кассету и сантиметр за сантиметром вытягивая помятую магнитную ленту. - Лара его разобьёт на кусочки, когда вернётся…
- Поставь диск, - лаконично отозвался Барт, не отрывая взгляда от ровных рядов греческих букв.
Дэниел пожал плечами, пробежался взглядом по высокой полке с дисками, выбрал один и осторожно устроил в углублении выдвинувшейся панели. Снова зазвучал орган, на этот раз студийно обработанный. Через несколько секунд к нему добавился довольно приятный аккомпанемент голоса певицы. А в окно кто-то постучал.
- Открой, пожалуйста, Дэн, - вскинулась Надилля.
Ворча, Дэниел распахнул окошко.
- Добрый вечер, - поздоровалась Лара, как-то неуклюже, боком протискиваясь в проём. - Дэн, помоги мне…
Вампир изумлённо уставился куда-то за окно на улицу, затем протянул туда обе руки и втащил завёрнутое в простыню тело.
- Труп? Зачем он здесь?
- Сам ты труп, - обиделась Лара, с ласковой осторожностью опуская свёрток на одну из вечно незанятых кроватей.
Очень нежно, словно боясь поранить лежащего, Лара распутала верёвки на простыне и развернула её. Шумно вздохнула и, не сдержавшись, заключила лежащего в объятия.
- Боже, какая красота, - произнесла она.
Дэниел приблизился, с любопытством глянул на кровать.
- Да, красиво, - согласился он. - А почему без сознания?
- Он спит. Принял снотворное. Я сама видела, как он глотал таблетки… следила за ним целый вечер. Его подруга вернулась "поздно" - они так называют время после захода солнца… он очень нервничал, всё время звонил куда-то, а когда она пришла, то долго кричал на неё… потом… девушка его ударила - сначала по одной щеке, потом по другой. Получилось очень красиво, такой яркий румянец… потом она ушла, а он остался… позвонил ещё куда-то… покурил, выпил таблетки… и заснул.
Лара говорила по-английски с трудом, немного путаясь в словах от волнения. На её красивом, по-детски невинном лице читалось восхищение.
В конце концов, историей заинтересовались все, и Дэниел убрал простыню. На кровати лежал юноша лет двадцати - двадцати двух, на его щеках горел действительно изумительно красивый лихорадочный румянец, полные губы полураскрыты, длинные пушистые волосы красочно разметались. Хрупкое, мальчишеское телосложение и какое-то особенно невинное выражение красивого лица придавали ему трогательный вид соблазнённого ангела.
- Ты… когда ты… - Дэниел не договорил. На его лице ясно читались голод и вожделение.
- Не сейчас. Может быть, когда он проснётся. Мне бы хотелось с ним поговорить… - Лара легла рядом с юношей, приобняла его за плечи, поцеловала в щёку: - Правда, он очень милый?
- Да, очень, - Надилля присела обратно в кресло и закрылась от соблазнительного зрелища вязанием. К сожалению, спрятаться от дразнящего, возбуждающего аромата свежей крови было невозможно. - Лара… хм… унеси его, пожалуйста, в другую комнату.
- Почему вы не идёте охотиться?
Трое вампиров переглянулись. Даже Барт соизволил отложить книгу и виноватым взглядом встретить голодные глаза друзей.
- Мы идём, девочка. Идём охотиться… - с этими словами Дэниел подошёл к окну и, не обернувшись, выпрыгнул в нечёткий огненный мир ночного города.
Остальные, помедлив, последовали за ним. Лара закрыла окно и вернулась к кровати.
- Ты спишь, любовь моя… ты видишь хороший сон, правда? - губы юноши дрогнули в улыбке. - Милый, хороший сон. Про то, что твоя подруга вернётся к тебе, про то, как вы будете жить вместе - так хорошо, так счастливо. Про встречу рассветов - вместе. Про вечную жизнь - вместе. Когда человек счастлив, жизнь его вечна, любимый.
Молчание, звучные аккорды труб органа, только наполовину заглушающие шум внизу. Похоже, вечеринка в честь очередного нелепого и никому не нужного праздника набирала обороты. К четырём часам люди должны устать, выключить музыку и отправиться по комнатам. Им тоже нужен отдых. Правда, их сон несовершенен, они не успевают полностью восстановить силы. А вампиры, просыпаясь на закате, каждый раз заново переживают чувство, похожее на воскрешение из мёртвых. Абсолютная смерть и абсолютная жизнь. А люди ходят по лезвию скользящего вперёд времени, боясь оступиться и оказаться в одной из двух по-настоящему реальных реальностей.
Лара с сожалением посмотрела на спящего: "Зачем ты человек, любимый? Ты не жив и не мёртв, всё только наполовину. Мир крайностей по-своему прекрасен… зачем ты спишь? Поговори со мной. Расскажи мне про свою смертную любовь, про то, что ты чувствуешь, когда смотришь на неё, когда обнимаешь её… расскажи мне про это странное, но невероятно важное для вас умение ценить каждый день так, словно он - последний, жить каждое мгновение, ощущая до конца всё на свете, используя любую возможность почувствовать себя счастливым…".
Стук в дверь. Голос Криса, его задорный смех.
- Лара, ты одна?
- Э-э…
- Просто у меня гость, мы познакомились внизу. Доктор, позвольте вам представить м-м… м-мою племянницу, Лару О'Нил. Лара, это доктор Белл, однофамилец знаменитого англичанина, изобретателя телефона.
Доктор Белл церемонно поклонился, улыбнулся, намереваясь что-то сказать, но тут его взгляд споткнулся о лежащего на кровати юношу.
- Наверное, я помешаю…
- Ничего, - тут же вскочила Лара, подходя ближе и вставая так, чтобы загородить свою жертву от глаз вошедших. - Он очень крепко спит, доктор.
- Хм? - вопросительно выдал Белл, обходным манёвром приближаясь к кровати. - Очень крепко? Снотворное?
- Да…
- О, простите меня, мисс О'Нил, это профессиональное… - доктор, улыбаясь, посмотрел на спокойное лицо юноши. - Это ваш брат? Вы похожи…
Затем он нахмурился, протянул руку к тонкому запястью спящего.
- Вы позволите, мисс О'Нил?
- Зовите меня Ларой…
Белл кивнул, сосредоточенно считая пульс.
- Мисс… Лара… сколько снотворного он выпил? И как давно? Постарайтесь вспомнить поточнее…
- Э-э… хм… два часа назад… но сколько - я не могу сказать. А что такое?
- У него ненормально замедленное сердцебиение. Где упаковка от таблеток?
- Она осталась… э-э, то есть, я её выкинула. То есть, он сам её выкинул. Да…
- Значит, принял целую упаковку… мисс… Лара, я боюсь, что вашему брату срочно нужна медицинская помощь.
- Ерунда. Он просто будет дольше спать, разве нет?
- Нет, Лара, - вмешался Крис, - не будет. Это опасно…
- О, - тихо произнесла девушка, садясь на кровать рядом со своей жертвой. - Доктор, пожалуйста, сделайте что-нибудь!..
- Крис, помогите мне перенести его в ванную… мисс, вы лучше спуститесь вниз. И закажите в номер питьевой воды.
Лара потерянно посмотрела на лицо юноши. Лихорадочный румянец сменила мраморная бледность, грудь почти не шевелилась. Как она раньше не могла этого заметить?
- Но… с ним всё будет в порядке?
- Я думаю, да, мисс. Прошло всего два часа… мы наверняка успеем. Идите вниз, и не забудьте про воду.

- Это невозможно! Я запрещаю. Он наверняка проснётся в полдень, увидит нас в летаргии…
- Он не будет гулять по комнатам!
- Ты ручаешься за него?.. откуда эта странная уверенность??
- Я просто знаю, и всё… послушай, Дэниел…
- Отстань, Лара. Иди спать.
- Мне не хочется, в том-то и дело! Я сегодня не охотилась. Я не засну и прослежу за ним. Всё будет хорошо.
- Почему бы тебе просто не выпить его и не покончить с этим?
- Я не хочу…
- И ради простой прихоти рискуешь нашими жизнями?
- Вашими смертями…
- К чёрту полемику!..
… и…
… пауза…
- … делай как знаешь… до вечера.
- До вечера, Дэниел…
Спать Ларе действительно не хотелось. Девушка немного походила по общей спальне, наблюдая за отрешённо-спокойными лицами остальных, затем ушла в гостиную. Присела на крошечный табурет рядом с кроватью и, закрыв глаза, вдохнула полной грудью. От голода и заманчивого аромата закружилась голова.
Она открыла глаза.
Слишком близко. Эта беззащитная и соблазнительная красота.
Так ровно дышит.
Слишком жарко. Неестественно жарко для предрассветного времени.
Лара резко встала и отошла к окну, шумно распахнула обе створки.
Город сонно моргал рассветными бликами на стёклах небоскрёбов. Спутниковые антенны на крышах были похожи на роскошные, огромные белые цветы. Вдоль улицы нервно дёргались взад и вперёд колонки вечно спешащих машин.
Среди всего этого шума чуткий нечеловеческий слух уловил тихий вздох.
Сзади.
Лара обернулась, застав свою жертву в невероятно комичной и одновременно привлекательной позе: рот распахнут, глаза сонно прищурены на рассеянный утренний свет, руки разведены в стороны. Он зевал.
- Привет.
- Привет.
- Живот болит? - ни с того ни с сего весело спросила Лара.
- Ага.
- И пить хочется…
- Ага. Откуда ты знаешь?
- Так, просто догадалась.
- Где я?
- У меня в номере. Отель "Гранд". Вчера у тебя был плохой день.
- Да?.. не помню… в любом случае, наверняка я тебе чем-нибудь обязан.
- Так, ерунда. Отдашь при случае. Полежи, я принесу воды…
Потом он жадно пил, а девушка не менее жадно любовалась его шеей.
- Я не знаю, как тебя зовут.
- Вильгельм.
- Друзья зовут меня Ларой. Вообще-то по-настоящему моё имя звучит как Лоренн.
- Француженка?
- Да, я родилась во Франции. Но с тех пор как уехала оттуда, никогда не возвращалась.
- У тебя красивый акцент.
- Спасибо. Ты хочешь есть?
- Да, ужасно, - он смущённо улыбнулся и очень мило сморщил носик. - Даже не знаю, почему…
- Я заказала тебе завтрак, его скоро принесут.
- Ещё раз спасибо. Можно мне умыться?
- Да, конечно. Ванная вон там, первая дверь направо по коридору.
Вильгельм неуверенно встал, качнулся и опустился обратно. Лара заботливо помогла ему сесть.
- Что случилось?
- Голова кружится…
- Я помогу тебе дойти. Вставай.
На этот раз дело пошло лучше, хотя намного медленнее. Лара бережно держала свою жертву за руку и глубоко вдыхала его запах.
- Вот и ванная… я тебя оставлю, ладно?
- Конечно…
Он возился там довольно долго, шумно фыркал, булькал, стучал и брякал непонятно чем. Лара заперла дверь в спальню, предварительно проверив, всё ли там в порядке. Закрыла окно, задёрнула шторы - солнце почти встало. Оглядела гостиную, задумчиво прикидывая, можно ли будет в случае непредвиденной ситуации отстирать кровь с ковра. Из ванной донеслись неопределимые горловые звуки, затем тихое покашливание.
- Эй, у тебя там всё в порядке?
- Э-э… да… - слабо раздалось из-за двери.
"Доктор сказал, что его уже не может тошнить… просто нечем… надеюсь, это правда… а если нет? Тогда бедная моя ванная…".
- Вот и я, - Вильгельм был немного бледен, но, скорее всего, это был его естественный цвет лица. - Я… там немного… короче, я приберу… когда смогу.
- Ладно.
- Слушай, что со мной такое? Я вчера перебрал?
- Ну, можно и так сказать… перебрал снотворных таблеток.
- Э-э?
- Поссорился со своей девушкой… и наглотался снотворного…
- Так… - он резко сел. - Подожди… как я оказался в отеле? И где Миранда?
- Откуда я знаю? Она наорала на тебя и ушла. И больше дома не появлялась. Я специально подождала её…
- Стоп-стоп-стоп. Ты-то там откуда взялась? Где ты была? Я тебя не помню…
- Ты мало что помнишь… ладно, Вильгельм, тебе вредно волноваться, у тебя ослабленный организм. Ложись. Сейчас принесут завтрак, ты поешь, я вызову тебе такси, и ты поедешь домой. Хорошо?
- Но я…
- Да лежи ты уже, в конце концов…!… - Лара небрежно толкнула его в подушки. - Доктор сказал, что тебе вредно много двигаться…
Он послушно бухнулся на диван, недоверчиво и обескураженно глядя на девушку. Пахнул адреналином и любимой малиново-мятной пастой Дэниела.
- Кстати… - Лара улыбнулась, наклоняясь вперёд. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты обворожителен?..
В дверь постучали.
- Это завтрак, - пояснила девушка. Распахнула дверь, впустила стюарда. - Сюда поставьте, пожалуйста… ешь, Вильгельм. Приятного аппетита.
Неуверенный, настороженный взгляд, разбавленный изрядной толикой самодовольства - реакция на комплимент. У каждого своя и в то же время абсолютно одинаковая, предсказуемая. Лара задумчиво наблюдала за осторожными движениями жертвы, любовалась лёгкой дрожью красивых рук, влажным, резковатым прищуром немного подпухших век, тёплым и гибким карминовым блеском языка, когда он облизывался. Она могла разглядеть его до мельчайшей детали, до самой крошечной морщинки, и терпеливо искала в нём изъяны.
"Бесполезно, - затем решила она. - Он мне всё равно нравится…"
В уголках его губ скопились крошки, под глазами глянцево блестели два синевато-коричневых полумесяца, придававших лицу усталый и трагический вид. На проборе, у самого лба был небольшой участочек совсем без волос, от частого зачёсывания непослушных вьющихся прядей набок. А когда он умывался, ему в глаза попала вода, несколько раздражённых капилляров лопнули, и белки в уголках глаз окрасились розоватым цветом.
Мята и малина. Застарелый тёплый запах дезодоранта от одежды. Адреналин.
Глаза серовато-зелёного цвета, хрупкая фарфоровая бледность чистой кожи. Упрямая пульсация голубоватых вен на шее.
Гибкая грация улыбающихся губ. Пять минут назад они были бледно-розовыми, перламутровыми, как внутренняя сторона морских раковин, а сейчас от лёгкого нервного покусывания налились тёплым, алым и ароматным содержимым сосудов и артерий.
Чуть вздёрнутый нос с остреньким кончиком, неправильная, сильно вогнутая переносица, подчёркивающая глубокую посадку глаз. Задорные морщинки-ямочки на щеках.
Коллекционная красота, непривычная; красота для пресыщенного классическими лицами аристократического салона.
- Так тебе кто-нибудь говорил, что ты обворожителен?
- Да. Ты. Минут десять назад. Почему ты так странно смотришь?
- Запоминаю…
- Что?
- Тебя. Лицо, посадку головы, характерные жесты, мимику, цвет глаз и волос.
- Зачем тебе?
- Ты мне нравишься. Пожалуй, даже очень… - Лара пересела на диван и оттолкнула столик. Тот, неслышно вращая колёсиками, отъехал на пару метров, мягко стукнулся о кресло и остановился.
Вильгельм удивлённо и оценивающе посмотрел на неё.
- Тебе есть восемнадцать?..
- Восемнадцать мне было уже довольно давно… - что-то в её улыбке заставила Вильгельма поверить. Сразу. - Ляг поудобнее, пожалуйста. И голову вот так, набок…
Девушка вздохнула, вычеканивая в памяти бледный чёткий профиль с живым трепетом каштановых ресниц. Потом мягко наклонилась, коснулась губами его шеи. Прикосновением проследила изогнутую трепещущую выпуклость артерии. Но укусить не успела, замерла, потрясённая странным ощущением, не в силах оторвать его губы от свей кожи. Потом было нечто, уже совершенно неопределимое - его сладкий влажный рот у её рта, его язык, чуть оцарапанный об острые клыки, дарил драгоценный кровавый вкус блаженства, и воздуха в гостиной вдруг стало очень мало для двоих. Лара пожалела о том, что закрыла окно, но затем скорее почувствовала, чем поняла - это не помогло бы. К тому же, задыхаться вместе было потрясающе приятно.
Наконец, он отстранился, ненадолго, тяжело вздохнул и принялся что-то искать у неё на шее. И скоро нашёл - новый источник удовольствия, щедро подарил его ей, словно восхитительную жертву. Он действовал уверенно, неторопливо, нежно, чуть сдерживая себя и подсознательно чувствуя, что всё происходящее для девушки - шок и новость.
- Что ты делаешь?..
- Я тебя целую, - просветил Вильгельм. - Если неприятно, - сопротивляйся…
- Зачем?.. ты сам перестанешь… когда вспомнишь про Миранду…
- Миранду? - он действительно замер на середине осторожного манёвра, который предпринял, чтобы оказаться сверху.
- Миранду…
- Ты не понимаешь… - Вильгельм нервным движением взъерошил волосы, отвёл взгляд в сторону, - мы с ней уже очень давно не ладили… и мне давно хотелось сделать что-то вроде вчерашней глупости. Не хватало только повода.
- Ты её всё равно любишь.
- Это имеет какое-то значение? Здесь? Сейчас? - неуловимое движение его губ в разговоре отзывалось дрожью по всему телу девушки. - Не отвечай… я сам скажу… мне надоело чувствовать себя заброшенным. Я хочу влюбиться. Можно, я влюблюсь в тебя?.. теперь тебе, пожалуй, лучше ответить самой…
- Ненадолго… ты даже не представляешь, насколько ненадолго… но - можно.
Он улыбнулся - это было заметно по лёгкому движению рта, - и довёл до логического завершения свой манёвр.
- К чёрту тряпки, - порозовев и чуть-чуть дрожа, пробормотал он, легко избавляясь от рубашки и отбрасывая её вместе с джинсовым платьем Лары.
Из его пальцев струилось наслаждение, сочилось по каплям с языка и губ и вскипало, проливаясь на кожу.
Что-то быстро, коротко вспыхнуло, и девушка не смогла сдержать рычания. Вильгельм почти испуганно ахнул - он увидел клыки.
- Больно… - коротко удивилась Лара.
- Тс-с-с… не бойся… всё хорошо. Я здесь. Больше не будет больно, обещаю…
Больно действительно больше не было. Ей.
Но Вильгельм, кажется, ничуть не удивился долгому и невыносимо болезненному поцелую. Крепче обнял Лару и кротко вздохнул, закрывая глаза.
Слабо улыбнулся её протяжному стону блаженства. И потерял сознание.

Кто-то тихо, раздражённо переговаривался. Сквозь дрёму Вильгельм не мог понять, кто именно, различал два голоса - мужской и женский. На самой ожесточённой и агрессивной ноте спор неожиданно прервался коротким замечанием мужчины. Послышался стук оконной рамы, лёгкое дребезжание стекла.
Наверное, теперь можно открыть глаза.
- Проснулся? Самое время, уже вечер, любимый. Я перенесла тебя домой. Миранда до сих пор не возвращалась, я проверила.
Лара улыбалась, сидя рядом с ним и любуясь на его ответную, нежную и сонную улыбку.
- Добрый вечер, в таком случае… чёрт, мне больно говорить, ты мне весь язык исцарапала…
- Извини, - она смущённо улыбнулась. - Я не хотела… ты сам виноват.
- Да уж… можно вопрос?
- Конечно…
- Почему я до сих пор жив?
- Потому что мне так захотелось.
- Я тебе понравился?
- Да. Очень. Я уже говорила…
- Мне просто хотелось услышать это ещё раз. Хм… а что теперь?
- Теперь? Я оставлю тебя. Ты должен разобраться во всём, что касается твоей жизни.
- Как?! - он приподнялся на локте, одной рукой крепко обхватывая талию Лары. - Ты уходишь?
- Я… сейчас, соберусь с мыслями… правильнее будет сказать - чувствую… что ты просто очень хотел умереть. И я была чем-то вроде упаковки снотворного. Но я оставила тебе жизнь, потому что хочу увидеть тебя ещё раз. И ещё, и, может быть, ещё раз. Понимаешь?
- Понимаю… я бы тоже не хотел прощаться с тобой навсегда. Я тебя ещё увижу?
- Ты меня - нет. Я тебя - возможно. Что ж… ладно… мне пора, город ждёт… ты не против? - Она чуть кивнула на его горло. Вильгельм закрыл глаза.
Резкая боль, тепло, туча светлячков на внутренней поверхности век.
Лёгкое касание губ. Несмелая и неопытная попытка поцелуя. Пронзительно-острый вкус собственной крови.
- … прощай, Вильгельм.
- До свидания, Лоренн. Послушай… если я очень захочу тебя увидеть… очень… больше всего на свете… скажем, если у меня кончится снотворное…
- … просто открой окно и позови.

[вернуться в раздел "историй"] [отзывы]