Последнее желание - 3
by Raksha

варнинг: стёб, глум, спойлеры, кроссовер с фильмом “strange frequency” – в общем, полный набор, но всё равно все умрут.

«Я очень люблю ПЖ»
(с) Кин-Дза-Дза

“But i won’t push,
I’ll leave it up to you...”
(c) Mr. Big

Проснулся от резкого звонка (в дверь) и начал безотчётно шарить… что удивительно – не по тумбочке в поисках сигарет, а по простыням в поисках Элены-Анджелики-Пусть-даже-осьминога. В общем, хоть кого-нибудь. Звонок повторился, оторвал меня от тактильного изучения собственной постели и окончательно сметелил с горизонта призрачные остатки сна. Я поискал часы, не нашёл, решил, что сейчас девять утра, и посему выругался и послал стоящего за дверью достраивать байкало-амурскую магистраль и обогащать чахнущий генофонд чукчей. Парой слов.
Звонок помолчал несколько секунд, будто обдумывая моё предложение, а потом снова заверещал. Убей бог мастера-электрика и по совместительству, видимо, садиста, который ставил мне звонок!..
Я метко швырнул зажигалку на кресло и пошёл в коридор.
- Послушайте, вы! – раздражённо обратился я к закрытой двери. – Вы вообще там в курсе, сколько у меня тут сейчас времени?
- Приблизительно девять утра, - ответила дверь детским голосом с недетской интонацией сарказма.
- Бинго! Я выиграл свои честные четыре часа дополнительного сна!..
- Отоспишься в гробу. Открывай.
Я подавился гневной репликой и изумлённо распахнулся в сторону двери. Хамить мне, стоя за порогом, да ещё в девять утра по местному времени – это что-то новенькое, доселе мною неизведанное.
- Я жду, - безапелляционно заявил детский голос тоном зубного врача, у которого на кресле висит обморочный пациент.
- Ну жди, - наконец, нашёлся я, оглядываясь в комнату в поисках сигарет.
Повисла пауза, за время которой я успел закурить, почесать щёку, констатировать двухдневную небритость и окончательно потерять нить происходящего.
- Я вообще-то неодет, - зачем-то объявил я, подходя к двери вплотную.
- Страшно до усрачки.
- Ну как знаешь, - проворчал я сквозь зубы и фильтр, начиная ковыряться в замках.
Дверь открылась. Я отмахнул в сторону особо удачный клуб дыма. На пороге стояла девчонка лет шестнадцати, курносая и большеглазая, с мрачным макияжем а-ля «спасём гигантских панд от вымирания», в дурацком чёрном рванье с претензией на романтизм и в розовых кроссовках. Рыжая. Лохматая.
В руках девчонка держала кружку с нарисованным котёнком. Кружка дымилась и сильно пахла мятой. А слабо – чесноком.
Она с хлюпаньем глотнула из чашки, подняла на меня глаза и с потрясающей интонацией изрекла:
- Простите, можно я вам в пуп дыхну?
Некоторое время я просто тупил, глядя куда-то на лестницу. Кроссовки меня добили. Не дождавшись ответа или вообще хоть какой-нибудь реакции, это невероятное создание сделало шаг вперёд, наклонилось и смачно дыхнуло мне в пуп.
- Спасибо, - она сделала книксен, развернулась и зашагала к лестнице. Ступор прошёл моментально.
- Эй! Стой!.. Ты кто такая?
- Я? Ракша.
- Ээ… ну я Вилле.
- Я в курсе.
- А что ты здесь делаешь?
- Пью.
- Что?
- Мятный чай.
- А почему чесноком пахнет?
- У меня по товароведению «неуд».
- Аа.
Я отчаянно пытался сопоставить вопросы и ответы. Получалось хреново.
- А зачем ты здесь вообще?
Хлюпанье. Задумчивый взгляд, ковыряние носком левого кроссовка бетонного пола подъезда.
- Ну раз уж ты спросил… я пришла тебя убить.
- А. Ну заходи тогда.

Кашель переходил в хроническую форму. Вообще в комнате становилось слишком душно, я встал и попытался отодрать форточку от рамы.
- Поясни-ка ещё раз специально для непонятливого меня – чего ты хочешь?
- В сто пятый китайский раз повторяю – это не я хочу. Это ты.
- Я хочу сдохнуть?
- Ну не совсем так конкретно сдохнуть. Ты же сам говорил, дольше двадцати семи на этом свете задерживаться смысла нет. Курт, подтверди.
- Ага.
- Ну вот, видишь.
- Мало ли что я там говорил, - пробормотал я, опасливо косясь на шкаф, из которого секунду назад высовывался кто-то безумно похожий на Курта Кобейна, чтобы подтвердить тезис моей собеседницы. – Я ещё говорил, что у меня рак лёгких и что я трахаю свою акустическую гитару.
- Ну в обоих случаях ты был смертельно недалёк от истины – сам знаешь.
- Ну и что! Остальные-то не знают!
Ракша тяжело вздохнула, без энтузиазма побулькала остывшим чаем.
- У тебя выбора-то нету, Хурманыч. Из тебя не выйдет даже бога беспредела на пенсии, типа Оззи. Ты просто тихо и скучно протухнешь в доме для престарелых.
- Может, я этого в тайне и желаю!
- Протухнуть?
- Безобидно исчезнуть со временем!
- Решай сам. Но прикинь – так, напоследок, пока я не ушла – тебе нечего терять, если соберёшься на тот свет. Зато если останешься здесь – получишь отдачу по полной программе. Тебя уже начинают закидывать тухлыми помидорами в прессе, вообрази, как неприятно будет получить таким снарядом в интерфейс прямо на концерте.
Я задумался. Нет, я не псих, и бросаться с балкона по свистку не собираюсь. Просто в её словах была доля правды, а слышать подобную правду от незнакомого человека – это, знаете ли, здорово шибает по мозгам. Точно ответить на мой вопрос сможет время.
Только… может, мне и правда уже… пора?
- Пора, Хурманыч, пора, поверь мне. Лучше меня этого никто не знает.
- Хм... никто кроме тебя?
Она посмотрела на меня как на… выжившего после родов анацефала. Брезгливо, изумлённо, ещё как-то – не описать.
- Дурак ты, Вало, и уши у тебя холодные.
Я на автомате потрогал уши, сплюнул на дымящийся бычок в тарелке и сполз по стенке на пол.
- Допустим, я с тобой согласен. Я и сам, представь себе, знаю, что мне уже просто не дадут сделать ничего по-настоящему хорошего. Шоу-бизнес, блин, бэйби. Я и так, наверное, задолжал нескольким миллионам людей… эээ… кругленькие суммы за моральный и материальный ущерб, - помолчал, подумал, кое-что вспомнил и добавил: - и в личной жизни мне счастье не светит ни под каким углом. Думаешь, я всего этого не понимаю?
- Если б не понимал – я бы к тебе не сунулась. Слушай, - она подняла голову от кружки. – У тебя есть что-нибудь выпить?
- Чая, наверное, нету…
- Я сказала ВЫПИТЬ...
- А. Есть.
- Да не есть! А пить! Алкоголь!
- Да понял я, понял, не ори. Я говорю – есть. Алкоголь. У меня. Много.
- Ну давай сюда, чего расселся? Где вообще твоё гостеприимство?
- Ни фига себе заявки, может, ещё опахало принести?
- Неси, - милостиво разрешила она. И я поймал себя на том, что улыбаюсь, встаю с пола и бодро иду к холодильнику.
- Слушай, - я вернулся из кухни с двумя бутылками «бадвайзера», подал одну Ракше. Та лихо ковырнула крышку моей зажигалкой. – Я не знаю, зачем сейчас это тебе скажу. Просто вчера здесь ночевала одна девушка, которая напомнила мне ещё одну девушку, точнее, даже не девушку, а целый период в моей жизни… ерунда какая…
- Алилуйа, - поднимая бутылку в салюте, провозгласила Ракша. – До тебя начинает доходить.
- Понимаешь,…
- ... she’s too good to be forgotten, too good to be true...
…
- ... before my world is torn apart, i promise her the moon... значит, понимаешь.
Она молча улыбнулась. Отхлебнула из бутылки, вытащила из моей пачки сигарету. Теперь, когда чай кончился, по квартире начал по-хозяйски расползаться её собственный запах – ваниль, карамель, марципаны.
- Я затем и пришла. Там тебя ждут, Вало.
Я поднял голову, проследил направление её жеста. Там. По диагонали вверх.
Наступила тишина.
- И что же мне делать?

Журчала вода, проблесками возвращалось сознание, потом опять куда-то уплывало. Было тепло, мокро и спокойно.
- Закон Вилле Вало, - меланхолично объявила Ракша, размашисто облокотясь о бортик ванны. – Опущенная в воду сигарета очень бьютифул раскуривается… дай сюда…
Я с трудом поднял руку, протянул ей раскисшую сигарету. Улыбнулся, кажется, глупо, взял с бортика бутылку и отхлебнул ещё. Насчёт вина – это была хорошая идея. Правда, не могу никак понять, откуда у меня дома взялись три бутылки этой коллекционной кроваво-красной дряни.
- А таблетки зачем?
- Ну не выбрасывать же!
- Логично.
Я прожевал ещё парочку. Наверное, опять улыбнулся, потому что Ракша внимательно посмотрела на меня и сказала:
- Слушай, кончай скалиться, у меня от этой твоей рожи мурашки по спине.
- Сама виновата – напоила, а теперь шарахается.
- Я тебя к батарее не приковывала, напиться ты и сам хотел.
- А я теперь всё время хочу. Дай бритву.
- Нашел время бриться!
- Не эту, опасную.
Она вытаращила и без того огромные в этом макияже глаза и зашипела, отползая от ванны подальше:
- Идиот, одних таблеток на слона хватит, прекрати дурить, а то своими руками утоплю!..
- Для верности можешь потом ещё пристрелить. Дай бритву!
- Не дам!
- Дай сюда!
Я привстал в ванной, схватил её за руку, вытряхнул лезвие. Сел обратно и внимательно посмотрел на руки. И решил начать с левой – всю жизнь с неё начинал, хорошо начинал, так что закрывать вон пришлось… чиркнул слабо, примериваясь.
- Чёрт. Щиплет как…
- Хватит страдать фигнёй, ты и так не жилец, зачем тебе эти банальности…
- А на хрена ты меня в ванну тогда потащила?
- Вообще-то… насколько я помню… а моей памяти в данной ситуации доверять всё ещё можно… ты сам сюда направился после первой бутылки, врубил кипяток на полную и грохнулся в воду в одежде. Мне потом довелось наблюдать первый в мире подводный стриптиз!..
- Да? Ну неважно. Хочу и всё. Слушай, я не могу вот так серьёзно, до кости резать сам – давай ты, а?
- Не может… врёшь ты всё и спишь ты в тумбочке! А я могу?
- Ты сама сказала, что пришла меня убить.
- Mission accomplished! Я умываю руки!..
- Нееет, стой, ты пришла, чтобы это сделать, - ну так делай! Могу я в конце концов сам решить, как мне умирать!
Она вдруг перестала пятиться к двери. Спокойно пожала плечами, вернулась к ванне, протянула руку. Я, помедлив (вдруг обманет), отдал ей бритву.
Ракша опустилась на колени, забив на мокрый пол, на то, что художественная дранина платья висит тряпкой, на то, что ноги уже, наверное, затекли от сохранения одного положения в течении часа. Потрогала воду, удовлетворённо кивнула, поудобнее перехватила бритву.
- Вообще-то я специализируюсь на бейсбольных битах. Давай руку. Я протянул обе – пусть сама решает. Лезвие, не касаясь, полетало над синим узором вен и татуировки, приземлилось на сгибе левой. Мой пульс отдавался ей в руку.
- Ненавижу устраивать другим хэппи-энд…

Я очнулся, лёжа в абсолютно непрозрачной карминовой воде, с жутким зудом в запястьях и почему-то не дыша. Резко сел, уцепившись за края ванны. Передо мной сидело на корточках странное существо в чёрном балахоне и бормотало что-то на латыни, медленно меня крестя.
Вах. Я на всякий случай уточнил:
- Ракша?
Ноль реакции, шёпот, медленные движения рукавом.
- Ракша, это ты?
Существо поперхнулось очередной репликой, подняло голову и высказалось утробным басом:
- Какая нахрен ракша?
- Ой простите, я перепутал. Здесь ещё девушка была, такая рыжая, в чёрном вся, и ванилью сильно пахнет… а вы собственно, кто? – очнулся я. – У вас лицо знакомое…
- Смерть я, - мрачно пояснило существо, чуть отодвигая капюшон. Лицо у него и правда было безумно знакомое.
- Смерть? – глупо переспросил я, перекидывая ноги через бортик и даже не удивляясь тому, что на пол не льётся вода.
- Ну да. Старая с косой, - помолчал и поправился: - Старый.
- И без косы, - добавил я от себя. – Я умер уже, да?
Он посмотрел на меня как на идиота. Deja vu. Из коридора внезапно послышался звук, будто кто-то достаёт из-за двери мою любимую гитару. Зазвенели струны. Кто-то неумело взял несколько аккордов, будто вспоминая мелодию, потом начал тихо наигрывать.
- Ракша? – позвал я.
Естественно, никакой реакции. Я же умер, чёрт возьми. Я покосился на смерть (или Смерть?) – тот тоже стоял столбом, видимо, прислушиваясь, потом вдруг сказал:
- Песня знакомая…
- Так это ж every breath you take, every move you make, every bond you break и так далее!..
Смерть размашисто хлопнул себя по лбу и неожиданно вылетел в коридор. Тоже безумно знакомой походкой. Я пошёл за ним, временно забыв, что на мне нет одежды и что я вообще как бы призрак.
В моей комнате на кровати сидела Ракша, как-то необычно держа в руках гитару, тихо наигрывая ту самую песню. Смерть замер на пороге, будто врезался в стену. Скинул с головы капюшон, тряхнул длинной блондинистой гривой и возмущённо заорал:
- ТЫ???
Ракша вскочила, чуть не уронив гитару, смерила его с ног до головы и не осталась в долгу:
- Ты???!?
Продолжали они хором:
- Какого лешего ты здесь делаешь?!?
Смерть схватился за голову и начал нервно расхаживать по комнате туда-сюда. Тут я увидел его лицо и, к своему удивлению, тоже заорал:
- Ты??? Себастиан Бах????
Он сделал какой-то дурацкий джедайский жест и пробормотал:
- Это неважно, работаю сверхурочно…
Ракша удивлённо посмотрела на него, потом пожала плечами, видимо, догадавшись, и обратилась в пространство перед собой:
- Хурманыч, спакуха, всё идёт как надо.
- Как надо?! – возмутился было я, но Смерть, то бишь, Себастиан, опять по-джедайски махнул рукой и буднично так сказал:
- Не ори, она тебя не слышит. Тебя вообще сейчас никто, кроме меня, не слышит и не видит.
- А если я ей в лоб дам?
- А вот это пожалуйста.
- Да нет, это я так, спросил…
Он меня уже не слушал – развернулся к Ракше и начал читать ей нотации.
- Я не знаю, кто ты такая и почему всё время оказываешься не в том месте не в то время. Но меня уже задолбало реанимировать этих идиотов-рокеров. Так что на этот раз ты всё сделаешь сама. Иди звони 911. Ракша без лишних слов размахнулась и от души врезала ему кулаком в живот. Себастиан согнулся, хватая ртом воздух, а девчонка как ни в чём не бывало спросила в воздух:
- Вало, где у тебя телефон?
Я в лёгкой прострации отрыл телефон на кресле и протянул ей.
- Спасибо. На зелёненькую нажимать, да? И ещё один вопрос прежде чем я позвоню – вот сейчас, когда ты уже практически умер и твои останки отмокают в ванне, а душа или как там ещё назвать болтается в голом виде по квартире и швыряется телефонами – скажи пожалуйста, ты согласен не воспользоваться этим шансом? Согласен оставить всё как есть и дожить до глубокой старости… ну или как там здоровье позволит?
- И бросить курить, - серьёзно добавил Себастиан, умудрившись даже в скрюченном состоянии отодвинуться на безопасное расстояние от Ракши.
- Эээ, - сказал я, сел в кресло и задумался.

every breath you take
every move you make
every bond you break
every step you take…
i'll be watching you!
every single day
every word you say
every game you play
every night you stay…
i'll be watching you!...
oh can't you see
you belong to me
how my poor heart aches with every step you take… ну что, он ещё молчит?
- Молчит. Видишь, курить пытается.
- Вижу. Хурманыч, там твой труп остывает, а ты тут со спичками балуешься – как не стыдно.?. и давай уже решай, я не могу всю жизнь тут сидеть. И этот, патлатый, тоже.
- Это Себастиан Бах.
- Что он сказал?
- Он сказал, что я Себастиан Бах.
- Ой будто я не знаю! Вало, кстати, прошло уже почти десять минут, тебя могут и не спасти!
- Я хочу оставить всё как есть.
- Он сказал, что хочет оставить всё как есть.
- В смысле – пусть будет труп?
- Да.
- Да. Пусть будет труп.
- Отлично.
- Слушай, Ракша, я только одного не могу понять. Ты сказала – по диагонали вверх. Почему я до сих пор не там?
- Он спрашивает, почему он до сих пор не… где?.. я чего-то не понял…
- Так. Ты, патлатый, завянь. Я хочу его слышать – ты можешь это устроить?
- Нет. Это может устроить только неотложка.
- Поняла. Отпадает. Вало, написать сможешь?
- Что? И главное - где?
- Он спрашивает, где. И что.
- ДА ХОТЬ НА ПОТОЛКЕ! Пусть пишет, что он от меня хочет.
Я молча встал, поднял с пола невесть откуда там взявшийся карандаш, подошёл к ближайшей стене и, подумав, начал писать:
«Ты как-то с ними связана?»
- С кем?
«С теми. По диагонали вверх»
- Почти так же, как и ты.
«В смысле?»
- Скажем так: я голосовала, чтобы Элвиса не пустили на шашлык.
«Даже так? Хорошо, а почему я до сих пор не там?»
- Очевидно, потому что ты до сих пор не умер. У тебя ещё минуты две, может, три.
«Что там будет?»
- Ну… как сказать… всё от тебя зависит… будешь хорошо себя вести – каждый вечер будет хорошенькая вечеринка. Будешь плохо себя вести – каждый вечер будет казнь. Твоя. Обычно четвертование, но тут уж как повезёт. Бывает и так, что их клинит на повешении… редко, конечно…
«Ясно. Спасибо»
- Ерунда, обращайтесь…
Мне вдруг стало как-то… никак. На всё – вообще. Я прилёг на кровать, думая о том, что хорошо бы всё-таки напоследок покурить…

Ракша задумчиво ковыряла кусок обоев, отделяя фрагмент с последней строчкой угловатым почерком от стены. Пробежала всё взглядом ещё раз, сложила вчетверо. Отряхнула мокрую юбку и пошла на кухню. Себастиан, подумав, отправился за ней. Некоторое время оба молчали, глядя в стены, поудобнее устраиваясь на шатких табуретках. Потом Ракша подняла голову.
- Эй, патлатый. Чаю мне организуй. Мятного.
Смерть подумал. Потом ещё раз подумал. Потом кивнул, достал откуда-то дымящуюся кружку с нарисованным котёнком и протянул девушке.
- Спасибо.
Она с хлюпаньем отпила из чашки, обожгла губы, поморщилась. Подвинула к себе тарелку, временно исполняющую обязанности пепельницы, достала зажигалку и подожгла сложенный кусок обоев с четырёх сторон. Подождала, пока пламя не охватит всю бумагу, потом бросила в тарелку. Долго смотрела, сузив глаза, как по пеплу пробегают быстро затухающие огоньки. Подняла взгляд на Себастиана.
- Ну что, патлатый. Проводишь меня до первого поворота?..

23.06.05

thanx to:
lola dawn rogue for the original idea of the story
hellagood for the second part of the story
sebastian bach for being sebastian bach every breath i’ve taken, every move i’ve made, etc.
the heartless for being outta service
“strange frequency” movie script and pol from villevalo.ru for the quotes
cyrill and mephody for the letters
everyone else for everything else

[вернуться в раздел "историй"] [отзывы]