Gone With The Sin
by Raksha

- Эй, а на что спорим, она в вашей комнате?! - взвыл кто-то в коридоре. Кажется, Стоматолог.
- Тук-тук, моё демоническое солнышко! - в проёме двери весело улыбалась моя невыносимая сестра. Я запустила в неё тапкой. Промахнулась.
- Она не в настроении, - огласил свой диагноз Психиатр. - Пошли, ещё в Half-Life поиграем!.. я ужасно хочу замочить того козла с навороченным огнемётом…
Голоса дружным хором поддержали его. Что-то, а мочить козлов они умели и любили. Правда, только виртуальных, зато очень реально этим хвастались.
В комнате было темно. Если честно, мне обычно фиолетово, сколько лампочек и какого накала горят. И сейчас-то в принципе плевать на это…
В голове однообразно звенела "до" основной октавы. Мыслей не было, но вообще-то и пустота иногда бывает спутанной и сумбурной.
Откуда-то из недр кровати в меня вливалась злость. Необратимая тупость окружающих вызывала раздражение. Хотелось сделать что-то вредное и отвратительное. Никогда не думала, что смогу ненавидеть людей так легко и естественно.
Нужно было делать хоть что-нибудь. Чтобы не сойти с ума в полном одиночестве. Я пробовала писать стихи, но они получались невыносимо глупыми. Странные, убогие в своей банальности мысли и полное отсутствие рифмы. Я пробовала кричать. На всех и каждого, по любому поводу, громко и бессмысленно. Доставало это не только меня, но, по-моему, меня сильнее… я пробовала говорить сама с собой. Предки пугались и консультировались с психологами, посылали меня выполнять какие-то тесты и отвечать на вопросы. В жизни ничего глупее не видела и не слышала. Мне показывали картинки с какими-то синими кишками и лицемерно удивлялись, когда я прямо высказывала своё мнение. Предкам посоветовали "создать в семье атмосферу любви и покоя". Посмешили они меня изрядно, но, видимо, не помогло, потому что с того времени я с ними не разговариваю.
Чего только ни случилось за эти полтора года! Сколько разных олигофренистых специалистов под видом друзей семьи ни перебывало в нашей с сестрой комнате, мило интересуясь моими музыкальными и литературными пристрастиями. Кончилось это тем, что мне запретили читать фантастику и слушать HIM. Я перестала выходить из комнаты. Пришлось им вернуть мне записи и книги…
Только моя сестра относилась ко мне как раньше. Не пыталась выискать в моих словах психологического подтекста, не лезла в душу, не навязывала своего мнения. Потому что ей глубоко и всецело наплевать на меня…
Не хотелось НИЧЕГО. Во-первых, потому что мои желания тут же анализировались этими психами, то бишь психиатрами, а во-вторых - потому что они за своими анализами всегда как-то забывали их выполнять… досадное упущение в совершенной системе наблюдения.
Есть не хочется, но жить почему-то надо. Хотя кому? Кому я в принципе нужна?..
Наверное, я хочу кого-нибудь убить. Не скажу никому этого желания, иначе всё начнётся заново.
Сама я себя не считаю сумасшедшей. Вообще-то, это и есть главный признак шизофрении… но в таком случае весь мир уже давно капитально сдвинут по фазе!
Меня не глючит. Это ненормально, потому что всех психов должно на чём-то глючить. Тогда врачи со спокойной совестью запирают людей в психушке, говоря: "Он сошёл с ума на почве…" и т.д.
А вот я, по их мнению, нетипичная идиотка. Потому что не буйная, не зацикленная на чём-то и не тупая. Что ж, не угодила. Печально, но ничем, ничем помочь не могу…
Стоп. Вру. Недавно мне привиделся симпатичный дух. Он болтал со мной минут десять о том, как всё в этом мире хреново, а потом ушёл. Крыльев у него не было, поэтому я решила, что это был чёрт.
Сегодня он тоже приходил. Сказал, что может помочь напакостить кому-нибудь. Но убить он никого не может, поэтому я его отшила. С напутственными словами о том, чтобы мне прислали из Ада кого-нибудь повлиятельнее, с широкими полномочиями и более развитым чувством юмора.
Теперь вот жду. Лежу, смотрю в потолок и думаю, что будет, если сильно дёрнуть люстру на себя…

Пришёл другой. Симпатичнее. Умнее. Прикольнее. Но какой-то заторможенный. Долго спрашивал, зачем мне всё это, грузил про адские муки и какие-то непонятные старославянизмы бормотал. Я терпеливо объясняла, что мне в принципе всё это на фиг не нужно, но раз уж предложили, то ничего против не имею. Он вздохнул и тоже ушёл. За спиной у него были крылья, а над головой золотистый нимб. Либо это была маскировка, либо я послала подальше своего ангела-хранителя…

Следующий. Самый нормальный. Не пытался отговаривать, просто выслушал всё, что я думаю о происходящем, кивнул. Мило улыбался.
Мне захотелось выйти из комнаты, из квартиры и пройтись немного по улице. Оксана и её Офтальмологи-Стоматологи с открытыми ртами проводили моё величество до двери.
Это лето. Это солнце. Это называется жизнь. Чёрт, как жаль, что здесь живут люди. Кому они нужны? Какой-то уродливый отросток пищевой цепи, претендующий на мировое господство и выражающий свои претензии массовыми самоубийствами на почве загрязнения окружающей среды. Мир ничего не потеряет, если мы в один момент вымрем. Наоборот, приобретёт приличный слой перегноя…
- Я хочу увидеть, как вы все умираете. Кто-то быстро, кто-то медленно. Вы сами давно этого хотите. С самого рождения вас преследуют мысли о конце. Странно, правда, но и он ведь когда-нибудь наступит. А вы вряд ли достойны того, чтобы иметь время на осознание собственного ничтожества…
Я сказала это вслух. Не знаю, зачем, может, просто так, может - с далеко идущими намерениями. Меня невозможно понять, особенно в последнее время.
В голове словно что-то переключили. И я услышала голос, говорящий "Устроим". Что и кто собирался строить, меня не волновало. Может, я действительно уже сошла с ума?
А потом меня не стало. Я временно прекратилась. Временно - потому что спустя секунду, а, может, целую вечность, я снова начала существовать. Только в другом месте. Подозрительном, мягко скажем.
Комната с алыми стенами. Густой ковёр на полу как лужа высохшей крови. Чуть-чуть кружится голова, а внутри кто-то отпустил педаль фортепиано и "до" смолкла. Одиноко и беззвучно над ковром стелется серо-алый туман. Искусственная дымка, как во время концертов. Только странного цвета и резко, тяжело пахнет цветами.
- Кто? - спросил тот же голос.
- Я, - чуть помедлив, сказала я.
- Нет, ты не поняла. Кто сейчас умрёт?
Ага. А в реальной жизни я, видимо грохнулась в обморок, и мне всё это привиделось. Как вредно на ночь смотреть клипы Мэнсона…
- Выбор чем-нибудь ограничен? - поддержала я беседу.
- По твоему желанию. Будешь досье смотреть?
- Буду, - зачем мне это досье и на кого оно?
А потом всё исчезло.

Серым металлическим блеском отливал ковыль на поле. Солнце едва просматривалось сквозь густой утренний туман, но по озеру уже стремительно скользили узкие силуэты долблёных лодок. Плот величаво приближался. Сейчас они будут здесь, но толпа пока спокойна. Я знаю это спокойствие. Стоит первому ступить на берег, как все зайдутся в оглушительном приветственном крике.
В толпе выделяются четыре напряжённые фигурки в серых шерстяных плащах. Две блондинки, одна шатенка и одна рыжая. С одинаковым выражением на точёных лицах. Сейчас, сейчас, совсем скоро которая-то из них с бессильным стоном опустится на землю и сольётся с серой сухой травой. Заранее пошатываются, готовые в любой момент взорвать горло нечеловеческим криком отчаяния. Только одна. Но сейчас они равны, одинаково безумны в невыносимом напряжении ожидания.
Ближе. Ближе. Мягкий поцелуй с бурыми водорослями прибрежного мелководья, - и плот бесшумно откусывает деревянными зубами ровную полоску песка. Кто-то не выдержал, закричал. Толпа поддержала этот крик, и скоро весь берег сошёл с ума в едином приветственном порыве. Они вернулись! Вернулись из этого проклятого места, вернулись, несмотря на предсказание!.. Да, одного с ними, как всегда, нет. Ещё один… но когда-нибудь легенда сбудется, и они вернутся все.
Идут быстро, пружинистым свободным шагом. Чуть блестят в туманных лучах солнца лёгкие кольчужные рубашки.
Они знают, как убийственно это ожидание - и спешат и медлят одновременно. Кто-то торопится в объятия любимой, кто-то опускает глаза и тяжёлым шагом дарит последние секунды неведения несчастной. Их шестеро. Седьмой остался на другом берегу. Но кто - седьмой?
Крик как удар впивается в сознание, сводит с ума, убивает. Такое возможно ощущать только мгновение, потом приходит безумие.
Д'йллер, её Дэр, её…

- Она, - твёрдо решила я, погружая руки в серо-алую дымку.
- Блондинка? - скрупулёзно уточнил голос.
- Да. Ты же знаешь.
- Как?
- Выбери сам.
Зря я это сказала. Но тогда ещё не умела видеть будущее…
- Она будут умирать долго. От голода.
- Нет!
- Поздно. Следующий.
Я пыталась, честно пыталась сопротивляться…

Прошла, наверное, вечность. На моих глазах умирали люди. По-разному, в основном безболезненно и быстро. Он смеялся и говорил, что я малодушна, что мне не хватает характера. И показывал мне Эд'дсу. Она страшно изменилась, волосы спутались и сбились в клок, впалые щёки побледнели, глаза блестели безумием. Видимо, прошло всё-таки около месяца. Я не знала, как здесь идёт время и не была уверена, что вообще идёт. Я не могла ничего изменить и много раз просила Его меня убить. Он только смеялся и говорил, что я должна любить Его за то, что Он выполняет все мои желания. Я злилась и швырялась неизвестно откуда появлявшимися ножами. Попадали они всегда в центр большой мишени на противоположной стене.
- Я хочу, чтобы она умерла прямо сейчас.
- Хорошо, - однажды согласился Он. - Но ты должна заплатить.
- Жизнью? Да пожалуйста!
- Нет, не жизнью. Я хочу, чтобы ты посмотрела ещё кое-что…
- Ага. И ещё кое-кого убила. Хорошо. Давай сюда своё досье!..

- Слушай, они никуда не годятся… совсем измотанные. Тигры их жрать будут с потрохами, а они и не пошевелятся.
- Посмотрим. Может, их накормить?
- Да они не станут есть. Гордые, разрази меня гром Юпитера, как высокородные патриции. Не пьют, понимаешь, не жрут, только гадости свои под нос бормочут. Одно слово - христиане! Тьфу, как ругательство…
- Ну, ты сказал, Архий…
- А что, не так, что ли? Из-за этих язычников пол-Рима можно теперь как выгребную яму использовать. Сгорело всё, дочиста, от Сестерциевых ворот до Марсова поля! А твой дом там тоже есть, между прочим…
- Помню, Архий, прекрасно помню. Ладно, пошли отсюда, а то смотрят они - так аж жутко…
Они ушли.
Я подошла поближе к клеткам и прищурилась. Яркий свет, бьющий в проход Ворот Смертников, резко контрастировал с полной темнотой внутри помещения.
В клетке было пятеро. Двое стояли на коленях и бормотали странные слова. Что-то о царстве и хлебе. Может, им всё-таки нужно было дать поесть?..
Ещё двое спали. Видимо, им снились кошмары, потому что они метались и кричали.
Пятый сидел у наружной стены клетки. Лица почти не было видно…
- Дия, что ты тут стоишь, там тебя отец ищет!
- Иду, Леонт, уже иду. Оставь мне факел, а то по ступенькам темно подниматься.
- Хорошо. Давай быстрее.
Он воткнул факел в кольцо на стене и быстро вышел.
Тот, что сидел рядом, сощурился и бросил быстрый взгляд на факел. По его лицу танцевали тени прутьев решётки.
У него были прозрачно-зелёные глаза и длинные тёмные волосы. Лицо длинное и бледное, совсем непохожее на обычные лица северян из дальних колоний. Он заметил, что я его рассматриваю, и улыбнулся очень доброй, но какой-то странной улыбкой.
Я не смогла не улыбнуться в ответ.
Один из спящих громко вскрикнул во сне и заплакал. Зеленоглазый вздрогнул и повернулся к нему.
Он наклонился над спящим, быстро отбросил прядь упавших на лицо волос и что-то начал говорить приятным хрипловатым голосом. Его друг проснулся, попытался вскочить на ноги, но ударился головой о прутья клетки и резко сел на пол. Затем неприязненно спросил что-то у зеленоглазого. Тот покачал головой и грустно улыбнулся…

- Его ведь и так должны убить!
- А тебе предоставляется возможность либо приговорить его к смерти самой, либо спасти.
- Но тогда ты не убьёшь Эд'дсу!
- Правильный вывод. Молодец, учишься читать будущее.
- …у моего будущего нет конца! - я испуганно всматривалась в некий туманный коридор, представлявший мою жизнь.
- Уж не думаешь ли ты, что я дам тебе умереть? Я на тебя столько сил и времени потратил…
- Полтора месяца!
- О! Контроль над временем. Умница. Только ты не учла того, что я начал над тобой работать ещё до твоего рождения.
- Так не честно!
- Убийство у вас, людей, тоже вроде бы нарушает кое-какие правила…
Я замолчала. Мне придётся выбирать.
- Слушай, ты колеблешься впервые за всё это время. Может, тебе мотивировку дать поконкретнее?..

На арене амфитеатра резко блестел алебастровый порошок. Солнце жарко припекало, но толпа в неистовстве не замечала ничего, кроме фигур внизу.
Первый умер сразу же. Он безучастно смотрел, как двое тигров, колотя хвостами по бокам, подходят ближе к его углу. Он не кричал, когда резкая бритвенно-острая боль ярким красным шатром закрыла окружающий мир.
Те двое, что молились, с ужасом наблюдали за смертью своего друга. Похоже, они всерьёз убедились, что их таинственный бог не собирается их спасать.
Солнце искрилось на горячем песке, на густой шерсти тигров, на блестящем камне ограды. Солнце ярко высветило два огранённых изумруда в его глазах. Грустную безразличную улыбку. Он сидел в центре арены, откинув голову и подставляя лицо горячему слепящему пламени. Тигры кружили рядом. Они ещё не были сыты.
Длинные волосы спутанными кольцами лежали на его плечах. Яркое, смертельно яркое солнце ласкало лучами его открытую шею…

Смерть ещё может быть и благодеянием. Но что делать, когда выбираешь между вечным страданием своей души и мучительной смертью для другого?
- Ты можешь оставить его в покое?
- О, он и так обретёт вечный покой в царстве своего бога. Почему тебе так важно, чтобы он остался жив?
- Не знаю, - солгала я.
- Прекрасно. Тогда я доставлю себе удовольствие увидеть твои слёзы. Договорились?
- Я не буду плакать.
- Будешь. Обязательно будешь. От бессилия и невозможности уйти в безумие, как твоя драгоценная Эд'дса. От отчаяния и "совершенно непонятной тоски".
- Отстань. Оставь его в покое. Я нарочно сойду с ума. Где тут был нож?
- Возьми, - из воздуха выпал узкий кинжал, непохожий на те, что я метала в припадках ярости. С глухим стуком нырнул в кровавую густоту ковра.
Да, это выход. Я чувствую свои руки, это значит, что я могу умереть. Чувствовать - значит умирать. Чувство - это смерть…
Я не знаю, как это делается. Никогда не пробовала. Потому что очень боюсь боли.

Вспышки. Солнечные зайчики от тысяч драгоценностей, которыми увешана толпа.
Крики. Оглушительные возбуждённые вопли, режут слух, заставляют вздрагивать.
Его улыбка. Прозрачный изумруд взгляда, потерянного где-то в безоблачном небе.
Кровь на песке. Влажные красные морды тигров. Жадные хищные глаза. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками.
Длинный светлый изгиб шеи. Его профиль на тёмном фоне стены.

Кинжал дрожал в непослушной руке и никак не хотел оставить на другом запястье даже крошечной красной полоски.
- Не бойся испачкать ковёр, как видишь, Я предусмотрел такой исход и сделал его цвет практичным.
Его издевательский голос насмешливо дрожал. И ещё в нём слышалась обида.
Всё-таки Он выполнял не все мои желания, мы в расчёте.
Не смогу. Чёрт, почему мне никогда не хватает духа?.. не смогу…
Так. А если попробовать не глядя?..
Никогда не знала, что меня обрадует вид собственной крови. Но, в конце концов, я же сумасшедшая, мне это разрешается.
Больно. Пожалуй, даже очень, особенно когда шевелишься. Придётся просто лечь на пол. Куда исчез этот идиотский туман?.. только запах остался - тяжёлый, резкий, цветочный.

Мелькание лиц, кто-то что-то кричит. Язык знакомый, слова совершенно непонятные. Вспышка в сознании - знакомые прозрачно-зелёные глаза в толпе. Отрешённая улыбка.
Рядом кто-то громко плачет.
Эд'дса.

Белый потолок. Почему белый, он же был красным?.. Что-то попискивает. Совсем рядом. Экран какого-то ужасно странного дисплея. Капельница над головой. Шрамы на венах. Это уже интересно.
Куда я, чёрт меня дери, попала?
Топот ног. Незнакомое лицо с каким-то фонариком, настойчиво лезет мне в глаза и ослепительно светит этой дрянью.
- Что, так не видно? - слабый какой-то голос у меня… петь, пожалуй, пока не смогу. Да и зачем?
- Теперь видно. Подними, пожалуйста, правую руку.
Когда так вежливо просят, надо постараться не стебаться над просьбами. Хотя они иногда бывают совершенно идиотскими.
- Жить буду?
- Странный вопрос. Ты же вроде бы не хотела.
- Да что ты говоришь… - неискренне удивилась я. Всё-таки интересно, как я сюда попала и почему до сих пор жива.
- Правду. Ты помнишь?
- Угу. Прекрасно. Хотя чувствую себя… м-м… неадекватно.
- Это вполне объяснимо. Ладно, завтра к тебе уже можно будет заходить. Не хочешь уделить пару минут психологу?
- А обязательно? - я с отвращением подумала о тестах и синих кишках.
- Да нет, в принципе, это можно и перенести. Ничего острого у тебя тут нет…
- А это ты зря. Вот стеклянная фиговина от капельницы - её можно разбить и с успехом использовать в качестве орудия самоубийства. Что, страшно?
- Если честно - нет. Хватит уже бравировать своим дурацким поступком. Каждый человек имеет право на глупости, но оно ограничено разумными пределами.
- Уже и пошутить нельзя.
- Тебе шутки в этой направленности противопоказаны.
- Учту. Спасибо. Можно, я посплю немного?
- А валяй, пожалуйста. Я сегодня добрый. Слушай, открой секрет, - а на фига ты это сделала?
- Ну и лексикон у вас, товарищ медбрат.
- Чем богаты, тем и рады. Отвечать будешь?
- Буду. Просто нужно было кое-кого спасти, понимаешь?
- Нет, - честно покачал он головой.
- Ну, я бредила и мне приглючилась одна отвратительная вещь.
- Травкой не балуешься?
- Ага. Обязательно. Три раза в день, без этого никак. Ты хоть сам-то думай, о чём говоришь! Я не знаю, как это случилось, но дело в том, что мне очень нужно было это сделать…
- Наш психолог сам по фазе сдвинется, когда тебя услышит…
Он задумчиво сел на соседнюю кушетку.
- Слушай, сделай одолжение, дай поспать. Голова трещит страшно.
- Намёк понял. Всё, пока, только без глупостей…
- До свидания.
Ушёл. Видимо, мне всё это действительно приглючилось. И я как лунатик пошла в ванную, взяла бритву и чуть не убила себя.
Комната на двух человек, но, видимо, психов недостаёт. Милые тумбочки. О, цветы. И апельсины. На фига мне апельсины?..
Ещё на тумбочке лежал кусок странной ткани. Видимо, стилизация под лён или что-то в этом роде. Я протянула руку и взяла её. На одеяло выпала тонкая верёвка с крестиком. Грубой работы, из дерева, занозистый и неровный. Какая-то надпись на греческом.
Я улыбнулась. Кажется, самое время раскаяться и начать верить в Бога…
Стук в дверь. Лёгкая словесная перепалка за ней, но я не услышала ни слова.
- Эй, привет, это снова я. Извини, уже надоел, наверное…
- Слушай, ко мне никто не заходил?
- Заходили. Сначала парень с девушкой. Симпатичная такая блондинка, только очень худенькая.
- А парень?
- Парень как парень. Рыжеватый такой, улыбчивый. Она его называла как-то… Дэн, по-моему…
- Дэр?
- Да, точно, Дэр. Ты их знаешь?
- Кажется, да. А кто ещё?
- Потом ещё один парень. С тёмными волосами, прикольный такой. Сидел долго, говорил что-то - я не расслышал. Он, по-моему, оставил что-то на тумбочке…
- Да, я уже нашла, спасибо.
- Так я чего зашёл. Тебе посылка. Без обратного адреса. Странная какая-то…
- Давай сюда.
Он подал мне короткий тёмный футляр.
- Ещё раз спасибо.
- Ага. Ну, я пошёл.
Скрылся за дверью, ещё раз шёпотом наорав на кого-то.
Я повертела в руках футляр. Уж не знаю, что в таком можно пересылать. А! Цветы или конфеты. Хотя… пока не открою - не узнаю.
Ярко-алый бархат. Узкое обоюдоострое лезвие. И надпись: "Не заглядывай больше в будущее".