По лабиринтам кошмара
by none

часть первая | часть вторая | часть третья | часть четвертая | .....

-Свет, я их знаюююююююю, - заревела Энжелин, - скажи, скажи мне, кто они, я ведь знала их там, в той жизни, знала теми мозгами, ты дурак, я тебя ненавижу.
Энжел безнадежно трясла намертво закрепленную решетку, её сознание отчаянно сопротивлялось пустить мысли в нужные уголки мозга. Но душой, сердцем Эн чувствовала, что фигуры за решеткой ей не чужие. Тем временем мужчина с пистолетом приблизился к девушке на стуле: " Всё будет. Как ты любишь, ровно 13 серебряных пуль, и все, любовь со смертью соединятся навсегда, наверное, ты даже и не мечтала о таком конце!"
В зеркальном коридоре послышались шаги, Эн на мгновенье оторвалась от картины за решеткой. Прямо к ним шел Аджэн.
-Как зовут ту девицу на стуле, а дружище, - улыбчиво спросил Свет у подошедшего Аджэна.
-ЭЭЭ, я … сейчас вспомню - парень сосредоточено чесал затылок.
-Ну же скажите, пожалуйста, - затрясла Энжелин служителя странного культа за рукава его рваной куртки.
-Аджэн! - грозно рявкнул Свет, - ты обещал больше не употреблять, что значит забыл, вспоминай. И знай, еще одна подобная выходка, и я расскажу об этом Учителю, и ты сам, как последняя крыса окажешься по ту сторону решетки, понял!
-Всё! Всё!!! Прости, друг, её зовут - те несколько секунд, что молчал Аджэн, тянулись для Энжелин, как вечность, - Эйкин!!!!!! Я еще не последний дурак!
-Да Эйкин, - заорала Эн, - ведь вы не будете отрицать, что она не чужая для меня, ну, пожалуйста, заклинаю вас всеми вашими богами, ну помогите же, ну сделайте что-нибудь, Свет миленький, ну пожалуйста, ты ведь сам говорил, что у тебя куча привилегий….
-Не могу, - хладнокровно отчеканил Свет!
-Ливбрай, - обратился к Свету Аджэн, - ты явно пожалел вина для девушки.
-Ну, уж нет, в который раз убеждаюсь, что ты плохо разбираешься в девушка, Аджжи, - ехидничал Свет, он же Ливбрай, - девушки от выпитого становятся ну уж очень сентиментальными, глупыш, тебе еще учиться и учиться.
-Ливбби, ты ведь сам прекрасно знаешь причину моего дилетантства, - и Аджэн стал плавно придвигаться к Свету, - зачем девушки, когда есть такие славные создания как ты!
- Не смущай гостью, Аджэн, и прекращай отвешивать мне комплименты, зазнаюсь!
-Зазнаешься, я думал ваше величество уже давно любит себя более всего на свете….
-ЗАТКНИТЕСЬ!!!!! Извращенцы, посмотрите, он убивает её… - Энжелин тупо уставилась за решетку, как в экран телевизора. Оно терзалась своей беспомощностью.
-Энжел, - серьёзно начал Свет, - смотри на это, как на кино, мы здесь пешки!
Эн безвольно взялась за решетки, и продолжала молча досматривать один из самых мрачных "фильмов" в её жизни.
Тем временем 2 пули уже прострелили девушку с повязкой на глазах, но она оставалась живой, только кровь ало сочилась с правого и левого её плеч.
-А сейчас, мы постараемся закончить это шоу, или, по крайней мере, приблизить его конец. Да детка, - обратился маньяк за решеткой в сторону девушки с кляпом.
Он нацелил пистолет прямо на центр груди жертвы, на счет три курок был нажат. Через секунду в месте предполагаемого ранения убиенной звякнул металл. Кровь вопреки ожиданиям всех не хлынула. Жертва на ощупь сорвала с себя чуть подпорченный пулей серебряный анк.
-Символ вечной жизни, - прошептали её губы.
-Эйкин, - зашептала в ответ Энжелин, но её никто не слышал.
-Ты живучая, как крыса, - процедил сквозь зубы изверг с оружием, - ну ничего, уж кто-кто, а крысы на тонущем судне никогда не остаются в живых.
Четвёртый выстрел оказался, куда более чем точным. Кровь из живота жертвы хлынула сильным потоком, сливаясь с темным полом.
-Бахчисарайский фонтан, - заржал убийца.
Еще несколько секунд прострелянная девушка, как стойкий оловянный солдатик сидела на стуле, плотно упершись в его спинку, а затем безвольно опустилась на пол. Садист подошел к трупу вплотную, волоча за собой обезумевшую свидетельницу его извращений.
-Пять, шесть, прямо в глаза, - комментировал он движения пальцев на курке, - куда, ну, куда, запустить седьмую, в лоб, две в лоб, нет три, итого, девять, чё ревешь, заткнись, сука.
Энжелин отвернулась от решетки и уперлась глазами в Ливбрая, казалось, тот, тоже не ожидал сего финала. Он стоял, не двигаясь, переминая длинными пальцами недокуренную сигарету, глаза его были широко открыты, и, не смотря на то, что зелень их была затуманена вином, страх читался более чем отчетливо. Сейчас Энжел нуждалась в той стене, о которую можно будет опереться, и которая не встретит твердостью и безучастностью. Но рядом не было никого близкого и родного, да и к тому же со своим новым восприятием мира она всего то знала себя, Ливбрая, да Аджэна. Не видя ничего лучшего, они кинулась к Ливбраю, крепко обхватила его за талию и словно вся заледенела, только горячие слезы непроизвольно текли с её глаз. Свет оказался таким высоким для девушки, что, обняв его, Эн самым лицом прижалась прямо к тому месту, где в груди бьется сердце. И она услышала, как быстро выстукивает этот моторчик жизни у Ливбрая, она чувствовала, как часто поднимается его грудная клетка, словно он только что пробежал стометровку на время. Запах никотина и вина исходил от его одеяния, но это совсем не отталкивало Эн. Наоборот, она словно слышала в его дыхании, в биении его сердца какую-то чистоту, искренность, человечность в конце-концев. А он сильно-сильно обнял Энжелин, и слезы её обжигали его тело у самого сердца. И всё ближе руки Ливбрая прижимал её к себе. Хотя казалось прижать ближе было некуда, но Ливбраю словно хотелось, чтобы они слились воедино, и ее горячие слезы прошли сквозь одежды, разорвали покров грешного тела и растопили те осколки льда, которые притаились там, питаясь соками страшного культа, который исповедовала ужасная церковь.
-Свет, Свет, давай убежим отсюда, вместе, навсегда, пожалуйста, ты, ты ведь такой молодой, ты всё можешь переменить в этой жизни, зачем тебе всё это… - сквозь слёзы принялась бормотать Энжелин.
-Ангел мой, ты думаешь, я не помышлял об этом, не могу я, не могу, этот мир жестокий, но тот, откуда ты, да и я впрочем, оттуда же, хуже, я больше не могу вернуться в ту реальность, не могу, возврата нет. Эммм, знаешь, Чехова, что я говорю, конечно, знаешь, так вот он когда-то написал, что на свете нет ничего, что рано или поздно бы не кончалось, к сожаленью (анфочинатли - хахаха, снова), и двери в ту жизнь для меня закрыты, понимаешь, она для меня закончилась?
-Нет, честно, ничего не понимаю, - выкрикнула Эн, толкая от себя Ливбрая, - ты просто маразматический дурак, идиот…
-Да, так, а ты, знаешь, кто ты, да ты никто, пешка, хочешь, да нет, конечно же, ты этого не хочешь, вот возьму и тебя засажу туда, - указал он жестом на решетку.
И они вдвоем взглянули в ту сторону: по всей видимости, маньяк уже использовал все свои 13 пуль для умерщвления жертвы. Он принялся за вторую девушку.
- А теперь ты, сучка, будешь прощаться не только со своей подругой, - и мужчина пинками убрал ненужный труп от стула, волоча к нему вторую жертву. Он с силой вмял её в окровавленный стул, и она почувствовала на себе еще теплую кровь подруги. Что-то нарыв в кармане брюк, он самодовольно ухмыльнулся. Этим что-то оказался небольшой бутылёк с таблетками: "Выпьешь, и вся твоя жизнь покажется тебе сумасшедшей сказкой, ха, а ты будешь главной героиней в своем собственном кошмаре, понимаешь, ты герой! Радуйся! Я из тебя известность сделаю!" И мужчина принялся откручивать пробку бутылька красивыми, длинными пальцами: " Да, кстати. Наслаждайся последними моментами здравого ума, твой мозг свернётся окончательно уже завтра, я дам тебе ударную дозу…" Последние слова маньяк произнес с особым наслаждением. Когда крышка таки поддалась, этот нелюдь запрокинул голову назад и засмеялся смехом безумца. Его длинные белые волосы отлетели назад. На самом деле он не был похож на того, кем был. В театре с такой внешностью можно было бы играть одного из учеников Христа: светло-зеленые глаза с чуть опущенными внешними уголками, точенная, можно сказать, идеальная форма зауженного к низу личика, милый рот, обнажающий в диком смехе ряд жемчужно-белых зубов. Но плоть его ничего не значила, душа сего существа была чернее самого черного закоптившегося адского котла, если таковой есть.
- Жри! - и беловолосый безумец всыпал в горло выжившей девушке горсть таблеток, - жуй, слышишь, жуй, говорю!
И он приставил перезаряженный пистолет к самой шеи жертвы. И она послушно сглотнула всё то, что он ей дал. Жуткий блондин в последний раз дико засмеялся, и побежал прочь.
-Ну ты чё? Ливбрай, там же еще одна клеточка, чего вы здесь застряли? А? - снова возник суетной Аджэн.
-Я не пойду, - уперлась Энжелин.
-А тебя кто-то спрашивал? - сверкнул на неё своими зелеными глазами Свет.
-Надо, киска, - смешно закокетничал Аджэн, - пойдем еще парочка клеток, и мы отпустим тебя, правда, клянемся нашими вечными жизнями!
-Душами! - исправил Свет.
-Ой, прости, милый, душами! - засмеялся Аджэн.
-А что ты там сказал, отпустим, кого, её отпустим, нет, ошибаешься не в моих правилах отпускать, не в моих, не в наших словом, понимаешь? - уставился на друга Свет.
-Понимаешь? Тебя поймёшь, не отпустим так не отпустим, я буду только рад, а ты Ангелок? - уставился на Энжел Аджэн.
Она промолчала. Свет отошел к мраморной ступени у зеркал и затянулся сигаретой, не долго думая, Аджэн решил составить ему компанию. Они сосредоточенно говорили о чем-то. Нервничая, Ливбрай бессмысленно почёсывал голову и в тысячный раз поправлял послушные, спадающие на лицо кудри.
-Энжел, - начал он, - страшно больше не будет, правда, не большое продолжение этой истории, и всё! Правда! Аджэн обещал, больше никаких убийств и крови, по крайней мере, на съемках следующих серий ни один человек не пострадает.
Эн исподлобья таращилась на странную парочку, голова была пустой, ей было не за что зацепиться в мыслях, воспоминаний не было. Выпив еще один бокал ароматного вина, на сей раз нежного вишневого вкуса, она сказала себе: " В конце-то концов, коли я попала в это безумие, которое не вяжется абсолютно ни с чем, и похоже больше на кошмарный сон, нежели правду, я буду делать все, что хотят эти придурки, бежать всё равно некуда. А они симпатичные, особенно этот дурак в рванье меня прельщает, чёрт, я брежу, это всё вино, но, а, чёрт, я бы ведь, да, я бы переспала с ним, прямо здесь, Господи, что я несу."
Практически весь путь до следующей клетки Энжелин пила. Когда идти оставалось совсем чуть-чуть, она почти падала, и по сему парням пришлось вести её под руки. Правда Свет тоже ели шёл от выпитого, только Аджэн держался молодцом, и всю дорогу отвешивал глупые шуточки.
-Пришли, - констатировал он у светлой клетки. За решеткой и вправду был день. Шелестели деревья, и Энжел невероятно захотелось очутиться там под сенью могучих зеленых стволов. Но, подойдя поближе, девушка отмела эту мысль напрочь. Местечко оказалось ни чем иным, как кладбищем.
-Ого, какие могилы, - вытаращился Свет, - я просто поражаюсь этому Зарешоточью.
Эн не смогла сдержать смех. И отвернулась от зеленого пейзажа, казалось, её уже тоже ничего не смущало.
- А что ты так смеёшься, мадам, - пьяно вытаращился на неё Свет.
- -Я, я, - сквозь смех выдавливала из себя Энжелин, - я, как Алиса в Зазеркалье, вы только послушаете Энжелин в Зарешоточье.
- Я помню эту сказку, - живо откликнулся Аджэн, - тогда мы будем твоими кроликами, реббитами.
- Кроликом будешь ты, а я буду зайцем, - огрызнулся Свет, будто быть зайцем было куда более престижно.
- Заяц - кришнаит! - кинула Энжел в сторону Света. И что-то промелькнуло в её мозгу, до боли знакомое и родное. Она постаралась ухватить казалось близкие мысли, но все ассоциации ушли так же быстро, как и пришли.
- Не кришнаит, а зарешот, - снова принялся спорить Свет по совсем не серьёзному вопросу,
- Да какая в жопу разница, кришнаит, зарешот, главное, сказка.
- Да, точно, - согласно закивал Свет.
Эн же примолкла, наблюдая картину за решеткой. Кладбище было совсем не такое, как она привыкла видеть в жизни. Могилы были старые и совсем не находили одна на другую, оградок между ними не было. Посетителями древнего погоста в основном были люди преклонного возраста. Но вот вдалеке Энжелин разглядела знакомую фигуру. Эта была выжившая девушка из прошлого зарешоточья. Она склонилась над высоким могильным холмиком и что-то шептала. Разобрать её шепот не представлялось возможным.
-Как, как она так быстро переместилась из одного места в другое, - недоуменно уставилась Эн на парней со странной церкви.
-ЭЭЭ, как, ну, спроси у Аджэна, я на сегодня пас, - ели выговорил Свет, беря очередной бокал вина.
-Пас?! Если бы я был пас, я бы перестал заливаться этой гадостью, мой милый Ливбби, - не упустил возможности съязвить Аджэн, - но по любому, тут всё обстоит так: та решетка была та, а эта другая. В ней другое время, а кто здесь будет находиться, значения не имеет, при желании мы в каждую решетку можем засадить по Джону Кеннеди и Джорджу Вашингтону.
Эн что-то невнятно буркнула в ответ, и снова принялась наблюдать за происходящим там, за железными прутьями.
Черненькая девушка у могилы выпрямилась, и стала прыгать вокруг неё, потом села на памятник и принялась колотить по нему ногами.
-Что она делает, - недоумевала Энжелин.
-Много гашиша в юности, а Ангел, - исподлобья покосился на неё Свет, который казалось вот-вот рухнет на мраморный пол от баснословного количества выпитого, - ты уже всё забыла, ведь эта продолжение того кошмара, что был перед этим, помнишь? Эээ, как тяжело даются умозаключения в пьяном виде, ну вот и, девке той таблеток, и она крейзи сейчас, ну, врубилась, Аджэн, объясни ей.
-Да я все поняла, чё совсем можно подумать мои мозги здесь за дурь почли, фу, бред, чё я понесла, аааааааа, так она сумасшедшая, вот эта да, - Энжелин с интересом прижалась к решетке. Причёска её совсем разрушилась, черные кудри непослушно падали на лицо: "Блин, есть у кого-нибудь резинка для волос?" И тут Энжелин сама посмеялась над собой, откуда у её попутчиков может быть сей предмет женского, по преимуществу, туалета. Но смех её был необоснован. Аджэн опустил руку в карман брюх, сие путешествие его ладони по дебрям кармана длилось долго для такого мероприятия. Но в итоге он вытащил целый кулак всякого хлама. "Как обычно, - заржал Свет, - всё та же история"
-Вот, - кивком головы указал Аджэн на свою переполненную всяким мелким барахлом ладонь.
Пьяными глазами Энжелин с трудом разглядела то, что искала. Маленькая черно-желтая резиночка уютно примостилась среди булавок, заклепок, скрепок, фантиков из-под конфет, и даже окурков.
-Да выброси, ты всю эту дрянь, - советовал Свет, искренне потешаясь странностям своего друга.
-Когда это будет лежать у тебя, тогда и будешь выбрасывать, а за моими карманами следить не надо, - и Аджэн принялся доказывать теория о полезности переполненных карманов (ТОППК), доказывая свои умозаключения примерами из жизни. Так вот, - продолжил он, - когда у тебя моя прелесть потерялись сразу две зажигалки за раз, я с легкостью нарыл еще парочку в своих К, а когда ты блевал соленными огурцами и пивом, кто дал тебе жвачку с ароматом клубнички, а? У меня и сейчас при желании можно найти пару таких же сладких пластиков, а помнишь, еще там, на земле, мы опаздывали на электричку и были вынуждены бежать с почти полной бутылкой вина к перрону, кому было жалко выплескивающегося вина? Мне? А, мне? Неееет! Тебе!!! А чьей пробкой мы его заткнули, моей друг, моей, из моего кармана! Так-то вот!!! А когда ты увидел в почтовом ящике соседей потрясный журнал, чем мы курочили хранилище корреспонденции, моим перочинным ножичком вкупе с моими же шпильками, а когда…
-ЗАТКНИСЬ!!!! Я слышал это уже 666 раз, может больше! Всё! Всё! Я верю в твою гениальность, ты монстр мысли, ты крут, и я горжусь тобой…
-Да ладно, - на сей раз Аджэн перебил Ливбрая, - я может совсем и не для тебя говорю, так, чтобы она слышала, - и он кивнул головой в сторону Энжел.
Но она, казалась, совсем их не слышала. Картина за решеткой полностью её поглотила. Зрелище, в самом деле, было интересным. Девушка из Зарешоточья прошла чуть дальше от могилы в сторону небольшого лесочка. Она остановилась у высокой травы, и что-то нащупывала в густых, зеленых зарослях. Наконец, она нашла то, что искала, эта была большая, похожая на сувенирную, метла.
-Какой пиздец, - выругалась Энжелин.
-Что тебе не нравиться, бейби, - склонился над самым ухом Энжел Аджэн.
-Зачем тот белобрысый сделал ведьму из этой девушки?
-Ведьму, с чего ты взяла, что она ведьма, она просто крейзи, и всё! Ты думаешь, её метла сможет взлететь, сомневаюсь, - надменно хихикнул Аджэн.
Но смех его был оправдан, девушка на самом деле не взлетела. Все её жесты и движения действительно выдавали в ней душевнобольную. Она просунула огромную метлу между ног, на ведьмовской манер, и принялась прыжками варьировать между могил, ища выхода с кладбища. Та небольшая кучку стариков, что поминала усопших на этом погосте, с ужасом смотрела на происходящее. Бабки и женщины принялись суматошно креститься, некоторые просто тыкали пальцами в сторону фигуры на метле. Те, кто были помоложе выдвинули гипотезу о том, что девушка просто здорово накачена наркотиками, а может, пьяна до потери сознания в буквальном смысле этого слова.
-О, она как я, - обрадовалась Эн.
-Почему, - искренне удивился Аджэн.
-Да потому, что я тоже сейчас ничего не понимаю, в смысле отсутствия мозгов, ну я что-то да понимаю, а главная цепочка мыслей о прошлом, настоящем, ну и всяком таком отсутствует, ну, беспонт в голове, типо, ну, я, короче, не знаю.
-Да, нет! - приобнял Аджэн за плечо их со Светом гостью, - совсем нет! Ты же не пойдешь прямо сейчас прыгать с метлой по могилам.
-Я и без метлы не пойду, - оборвала Энжелин.
-А зря, - вмешался в разговор Свет, всё это время сидевший на полу, в позе "Сейчас совсем упаду", - есть у меня один хороший друг, который таки смог убедить меня в прелести, ну не прыжков, а танцев на могилах.
-Он тоже из вашей шайки? - поморщилась Энжел, - и, кстати, скинь руку с моего плеча, - невзначай бросила она Аджэну.
-Да из нашей, - с гордостью шаловливого ребенка бросил Свет, - а хочешь, познакомлю.
-Ну, познакомь, - безразлично ответила Энжелин.
-Ну тогда пойдёмте, - скомандовал Свет
Но Энжел стояла у решетки до последнего, пока девушка с метлой полностью не исчезла из её поля зрения.
Когда она оглянулась в сторону зеркала, то увидела лишь Ливбрая безвольно рассевшегося на полу с двумя бокалами в руках. Он переливал вино с одной ёмкости в другую.
-Коктэйль, - глупо пояснил он, с видом заправского эксперта, это свойственно пьяным людям - строить из себя умников, чёрт знает в чем.
-Дай сюда, - с издевкой, и не меньшим знанием дела протянула Энжел. И она почти вырвала бокалы из мокрых от вина пальцев Ливбрая.
Расположив две емкости с так называемым "коктэйлем" на мраморную полочку у зеркала, Эн наклонилась за третьим бокалом. И принялась нюхать его содержимое. Что-то для себя отметив, она принюхалась нюхать "коктэйли" Света: "Всё, всё попортил, это уже негодно". И она пустилась в поиски еще двух бокалов. Тот факт, что вина было предостаточно, Эн не смущал. Она искала что-то особенное, в этих странных поиском главным её ориентиром был нюх. Наконец, найдя нужное, она с гордым видом выставила в линеечку три бокальчика. И шатаясь на ватных ногах, Энжелин не знала, как приступить к делу смешивания. Сейчас это занимало её больше всего на свете. Тут что-то стукнуло в её черной головке, пьяные зеленые глаза озорно засветились, и она наугад схватила два первых попавшихся фужера, стоявших на полу у полочки.
-А понюхать? - заливался не смехом, а гоготом Свет. Если Энжел в пьяном состоянии придумала сама себе какую-то теорию смешивания "коктэйля", и рьяно ей следовала, то пьянь Света вылилась через неуемный ржак, стадия его опьянения совсем не позволяла ему контролировать свои приступы смеха. Порой он даже забывал причину столь бурного веселья, но продолжал смеяться, как в припадке безумия.
-А, что, - глупо уставилась на него Эн, - смейся, смейся, я сейчас такое сделаю. На, - и она протянула ему один из тех фужеров, что взяла с пола не понюхав, другой оставила себе, - пей.
И они залпом опустошили хрустальные формы. Эн забрала у Ливбрая пустой фужер. Ход её мыслей приобретал реальный оттенок. Пустые ёмкости нужны были девушки для смешивания. Именно в них она намешала те вина, что отобрала по запаху. "Коктэйль" был готов, и Энжелин с трудом донесла до Света его бокал, расплескав незначительную часть содержимого.
-Красиво, - уставился Свет на Эн.
-Ты чё?
-Платье у тебя красивое, - нараспев протянут Свет.
Энжелин поймала свой отражение в зеркале, ей понадобилось несколько мгновений, чтобы сфокусировать взгляд на том, что ей предстало. Она засмеялась диким, гортанным смехом: "Тебе, нравиться, ха, мне тоже!" И она скорчила злую рожу сама себе.
--Ты моя потерянная королева! - блаженно уставился на неё Свет.
-А ты мой Темный Ангел, да? - и Энжелин снова принялась разглядывать себя: черные волосы висели в правильном беспорядке, тушь с ресниц плавно перетекла на щеки тонкими смолистыми ручейками, губы краснели, как сумасшедший закат, и в улыбке обнажали ослепительно белые зубы. И платье, так поразившее Ливбрая, в полной мере могло бы оправдать желания готических особ. "Коктэйльньные" эксперименты с вином внесли свою лепту, серебристый шелк платья изукрасился красными пятнами, как кровью, жемчужные вышивки оборвались и болтались в только им виданном порядке. По всему виду Энжелин казалось, что она только что одержала трудную победу с вампиром, и он изрядно расцарапал её бархатистую кожу.
-Давай пить, - нетерпеливо предложил ей Свет.
-А, да, вот только я думаю, что меня совсем вырубит после этого бокала.
-Знаешь, я тоже так думаю, ну ты понимаешь, я про себя так думаю, мне даже кажется, что я рискую проснуться в работе своего собственного желудка, понимаешь…
-Ну ладно, пить так пить!
Последний глоток вина окончательно сорвал головы у обоих. Свет набросился на Энжел, как дикий зверь, он принялся рвать её платья, впиваться губами в её нежную кожу, он хотел её прямо здесь и прямо сейчас.
-Подожди, - с трудом вырвалась Эн из его бешеных объятий, - ты обещал познакомить меня с вашим другом, который танцует на могилах.
-O, fuck! This is shit! Ты действительно этого хочешь? - умоляюще уставился на девушку Свет.
-Действительно, - с издевкой протянула Энжелин.
И Свет принялся вставать с пола. Он подал руку Энжел, но из этого ничего не вышло, она не смогла приподнять его, а только сама свалилась рядом.
-Ту, дурак, чё встать не можешь, смотри как я: раз, два, тр …
Три не сработало, Эн поскользнулась и в который раз приземлилась рядом с хохочущим светом.
-Да, очень смешно, очень, прям, куда бы деться, ну смейся, смейся, - и, разозлившись на Ливбрая, с третей попытке Эн-таки привстала; домыслив что-то своё, она посмотрела вглубь коридора и пошла в неизвестность.
-Ту куда, - опомнился Свет, когда Энжелин была уже на порядочном расстоянии от него.
-Искать того, чьей стихией является плясать на могилах, - прокричала Энжел. И тут впервые за все время, что она плутала по Зарешоточью, коридор лишился своей прямоты. Теперь можно было продолжать свой путь в трех направлениях: налево, направо и прямо.
Энжелин принялась раздумывать над своим дальнейшем маршрутом. Идти прямо ей однозначно не хотелось, так как остатки мозга подсказывали, что она любит всё необычное, и, следовательно, прямая дорога - это банальность. А вот левая и правая сторона - это проблематично, тем более для пьяных мозгов. "Чёрт, нужно погадать, да погадать, только чем?" Энжелин принялась суматошно озираться вокруг, но не найдя ничего, на чем можно было бы погадать, ей одной ведомым способом, она стала ощупывать себя. "Во!" - победно прикрикнула она сама себе и стащила серебряное колечко с носа. "В какой руке?" - задала Энжелин привычный вопрос и тут же осеклась, - "а кто угадывать-то будет?"
Минуту подумав, она подкинула колечко вверх. Кусочек серебра коснулся мраморного пола бесшумно - настолько было украшение миниатюрным. "Сука, где ты?" - и без того не идеально видящие глаза Энжелин в данный момент совсем не концентрировались на мелких деталях. Наконец, когда Энжел уже начала слышать неуверенные шаги Ливбрая, в её глазах отразился небольшой блестящий кусочек. "Ага, налево!" И Эн наклонилась за найденной сережкой, но в итоге наткнулась на одну из серебристых страз со своего платья. Она пьяно выругалась, но в мозгах её засело, что Ливбрай предатель и надо, как можно быстрей, смыться от него прочь в кошмарных коридорах, которые перерастали в лабиринт, о чем свидетельствовали массивные двери в левом крыле.
Окончательно запутавшись в Зарешоточье, Энжелин решила немного передохнуть. Теперь коридоры уже не были столь привлекательными: решетки чем-то напоминали двери тюремных камер в американских боевиках, пейзажи в другом измерении отсутствовали. Словно кто-то хладнокровно потушил там свет, а стена по эту сторону коридора имела унылый серый вид, зеркал больше не было, лишь кое-где проглядывали жутковатые рисунки непонятно чем нанесенные на каменные стены. Было тихо. Если не изрядное количество выпитого до этого, Энжел давно бы потеряла самообладание от страха. Она подняла голову вверх, стараясь понять, откуда льется странный, люминесцентный с голубоватым оттенком свет: но потолок отсутствовал, свечение, словно возникало из ничего и от этого становилось жутко.
-СВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!! ГДЕ ТЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ? - завопила Эн, но предательница-тишина, словно смеялась над ней, не послав ей в ответ ни звука.
Энжелин опустилась прямо на пол, облокотившись головой о бетонную стену, искусственный свет начинал действовать ей на нервы, а страх подкрадывался всё ближе. Но тут на помощь пришел спаситель-Морфей. Ласково коснувшись зеленых глаз девушки, он прикрыл ей веки, потом, приглаживая непослушные волны её черных волос, нежно опустил голову Энжелин так, чтобы ей ничто не мешало расслабиться и полностью попасться на его удочку.
-В обертку из крови я всё упакую,
Я Вам открою реальность другую,
В вечность однажды ключи получив,
Я сделался сразу счастлив, пре счастлив!
"Это, что, правда? Неужели? Кто бы это мог быть?" Энжелин подняла отяжелевшую от сна и алкоголя голову, чтобы понять, откуда доноситься эта странная гортанная песенка. Казалось, что её исполнитель пил всё свою сознательную и несознательную жизнь и окончательно посадил свои голосовые связки. "О, Господи!" - Энжел машинально прижалась к стене, безуспешно пытаясь слиться с бетонной кладкой - настолько испугал её вид поющего незнакомца.
Во-первых, он был явно пьян, о чем свидетельствовала его походка, во-вторых, вид его был довольно странноват. "Кого-то он мне напоминает" - плутала по лабиринтам своей памяти Эн. "ААА! Всё! Ведь Ливбрай в первые минуты нашей с ним встречи был очень похож на него".
Незнакомец подошел к одной из клеток, всё еще не замечая того, что он не один, и схватился руками за железные прутья, позволив девушке изучать его задний вид: длинное черное пальто было почти один в один с тем, что Энжелин видела на Ливбрае, беспросветно темные ботинки были точной копией световских шуз, но что более всего поразило Эн в мужчине, так это волосы. Они жгуче-черным каскадом спадали на плечи странного незнакомца и почти достигали его талии. Наблюдая эту высокую стройную фигуру, таким образом, как делала это Эн, незнакомца вполне можно было принять за девушку.
- Да еще и эти широкие бедра при длинных ногах… - Энжелин незаметно для себя заговорила вслух.
- Чтоооооооо? - развернулся незнакомец, казалось, он был напуган не менее Энжел.
- Я, я, просто, слушай, а Света не видел? - Эн поняла, что несет какую-то ересь.
- Света, ты о чем, детка? Света? - парень задумался, - а, тебя, наверное, смутила моя белая кожа, да нет же, - рассмеялся брюнет в плаще, - я очень часто выхожу за пределы сего храма, я просто белилами пользуюсь, это наш, так называемый, антураж, составная часть нашей жизни, не, свет на мою кожу поступает.
По речи незнакомца Эн поняла, что он является еще одним членом до сих пор не познанной ей секты. Её страх немого отступил назад - парень андрогенного вида показался ей вполне приятным собеседником. Энжелин даже казалось, что незнакомец несколько скромен, даже несмотря на то, что не трезв.
Они притихли. Просто Энжел пьяно перерабатывала ту информацию, которая рождалась у нее в просторном опустевшем мозгу по поводу нового, встреченного здесь человека. Первым сломал тишину черноволосый субъект:
-Слушай, девушка, а ты вообще, кто? - прелюбопытными голубыми глазами уставился он на Эн.
-Яаааааааа? - замялась Энжелин, - Я, ну кто я, а ну меня зовут Энжел, но Свет звал меня гостьей и Ангелом, а так, да я ничего больше и не знаю особенного.
-О, черт, о Господи, да ты еще более замороченная, чем я! - закатил небесные глаза странный товарищ.
Эн всё никак не могла определиться, кто он - мужчина или парень. Настолько неопределенным казался его возраст. Вроде для мужчины еще молод, а под категорию парня уже тоже не слишком-то подходит.
-Ну, по крайней мере, на поцак, - снова невзначай выпустила свои мысли наружу девушка.
-Чтоооооо? Поцак? Как ты сказала, я поцак, - морщился мужчина-парень.
-Да Вы не поняли, - хотела начать свои речевые лабиринты Энжелин, - я имела в виду, что к поцаку Вас никак нельзя отнести, ну потому что Вы как бы не попадаешь под это определение, просто, если у человека уже…
-НЕТ! Не надо, пожалуйста, когда я пьяный я так не люблю слушать заумные вещи, особенно таких же пьяных, как я. Ведь я прав, хоть я и сам не при светлых мозгах, всё-таки твою нетрезвость улавливаю. А? - вопросительно уставился незнакомец на Энжел.
-Ну да, есть немного, мы там это, со Светом и другим, а, короче, зачем Вам это надо… - прервала Энжелин сама себя.
Её собеседник присел на корточки и засмеялся глубоким, гортанным смехом.
-Что такого смешного я сказала, ну смейтесь, смейтесь, мне-то чё!
-А почему на вы? - сквозь глухой смех, словно выстреливая из себя фразы, спросил чудный незнакомец и тут же продолжил, - я Али-Дженс, и не такой старый, что бы мне "выкать", наверное, тебя смутили мои волосы, - и он любовно провел рукой по шелковистым прядям, которые вздрагивали в унисон с непослушными от смеха плечами, - брось, я отрастил их без труда, раньше они были длиннее, я уже стригся, подожди у меня здесь где-то была фотка, - и Али-Дженс принялся рыться во внутреннем кармане своего пальто.
Теперь смеялась Энжелин : "Али-как? Он, что хачик? Хахахаха, Али, хули! Вот эта кора!" Когда же она взглянула на фото, её мысли приняли такой оборот: "Эээ, эээто он?" На фото была запечатлена группа по меньшей мере очень-очень странных парней, и пока этот самый Али не ткнул пальцем на свое изображение, Энжел не могла взять в толк, где именно был он.
-Э, ты чего, - и Али запихал фоту обратно в карман, - ничего между прочем смешного, для меня это память, таким я был раньше, там на земле, среди всех, - с какой-то обидой, словно извинясь растянул Али-Дженс.
-Да нет, ничего, - несколько смутилась Энжелин, подавляя улыбку, - эммм, просто, как бы так сказать, ну, в общем, - она не рискнула более ворошить прошлое незнакомца, - имя у тебя смешное, ты чё уроженец одной из горячих республик?
-Малыш, - привстал к ней Али, - мы так и будем смешить друг друга по очереди, да нет же, разве я похож на турка или Рики Иглесиаса, а? - и он придвинулся к Энжел вплотную, чуть наклонился, позволяя осмотреть своё лицо.
Голубые, голубые глаза тут же отметали всю его связь с лицами кавказской национальности, да еще и белая, как молоко кожа. Пусть даже он и выбеливает свое лицо, но будь он темен от природы - это бы проглядывало. Эн нравилось разглядывать его, ей казалось, что в своей настоящей жизни она редко встречала кого-либо похожего. Скользнув глазами по шелковистым прядям его черных волос, она словно к магниту снова перевела взгляд к глазам Али. И ей показалась, что она тонет в бездонном голубом океане, словно воронка засасывали чарующие глаза Али-Дженса, Энжел показалось, что она летит, но упасть было не страшно. Она сама не заметила как положила руки на плечи Али, и легонько толкнула его к полу. Они присели, а она всё упивалась голубизной его глаз. Тоненькие капилляры на глазах Эн лопались от перенапряжения, прозрачные и блестящие, как брильянт слёзы катились по её щекам, тем самым вырисовывая черные речки из остатков готичного макияжа всё четче. Но сама Энжелин не сколько не чувствовала, что устала смотреть в неизвестность огромного пространства, которое таилось за радужной оболочкой глаз Али-Дженса. Она склоняла голову набок, как бы стараясь со всех сторон оглядеть глаза Али. А он словно повинуясь её движениям, синхронно склонял голову в другую сторону. Со стороны могло показаться, что они играют в гляделки. Но на самом деле для Энжелин игра была куда более страшная. Глаза её нового знакомого совсем перестали моргать, и в одно мгновение она почувствовала, как летит в неизвестность из черной пустоты:
-Я хочу, чтобы вы сделали мне именно эту татуировку, - и бледная рука протянула мастеру по татушкам клочок бумаги с изображением анка.
-Девушка, но у меня в каталоге есть прекрасные узо…
-Я хочу, чтобы вы мне сделали то, что я хочу, - настойчивее повторила просьбу девушка.
-Но вы даже не взглянули в каталоги.
-Вы будете делать мне татуировку? - вперла в мастера зеленые глаза странная клиентка.
-Снимите украшения с шеи…
Она зажала три тонкие серебряные цепочки в кулак, маленький египетский символ жизни в виде кулончика на одной из них постарался оправдать свое эго: он выскользнул из плотно зажатого кулака и болтался снаружи. Два других украшения покорно спрятались между плотно сжатыми пальцами в серебряных кольцах.
Легкая боль разлилась по всему телу, мастер старался быть осторожней, а ей хотелось шептать ему: давай, давай, дави сильнее, я хочу отчетливо слышать рождение этого клейма. И она нарочно отклонила спину назад, как бы давая игле глубже ранить её кожу.
Мастер припустил черное чем-то напоминающее платье одеяние девушки чуть ниже, чтобы рука гладко скользила по спине и не, дай Бог, зацепилась за складку одежды. Но он несколько не рассчитал свободных покроев странного шелкового наряда и один рукав плавно скользнул вниз, оголяя татуированное плечо. С профессиональным любопытством мастер уставился на татушку. Замысловатым узором в виде сердца извивалась она по коже, и тонкие разветвленные полоски от узоров встречались в самом центре сердца, словно разбивая его на несколько маленьких кусочков.
-А где вы сделали эту прелесть? - и мастер ближе приблизился к татуировке, пытаясь разглядеть расположение прямых линий, которые как бы накрывали всю работы сверху.
-Слушай, - резко повела плечом девчонка, - делай…
Рассмотрев свою новую отметину, она наклонилась к своей ноге и монотонно попросила:
-А вот эту пожалуйста обведите поярче…
И мастер принялся повторять изгибы работы, столь идеальной в художественном плане: цепочка с распятьем, овившая лодыжку странной особы, казалась настоящей. Когда эта девушка, как тень пересекала небольшие улочки своего странного города и черные одеяния позволяли узреть ее тату на ноге, казалось сей крест должен бы начать качаться от движений и ударяться об землю. Но этого не случалась, он слишком сильно впился в неё, как всё то горе, что носила она в своем маленьком сердце, как вся печаль очернившая её некогда яркую, как лучи солнца душу. И она несла свое распятье день и ночь, во сне и наяву, в бреду и в сознании. А теперь она сама обрекла себя на вечный крест, но казалось, что её в этой жизни уже ничто не пугало.
Ни её зеленые, с лазурным отливом глаза, ни её неизменная походка, ни её пустые и бессмысленные жесты не выражали ровным счетом ничего, кроме вселенского горя и скорби, словно она была в ответе за все грехи, что люди совершали до неё.

назад | дальше